Право безумной ночи

Правда, поймете вы это гораздо позже, но поймете непременно.

Теплый душ – наверное, уже последний в моей жизни.

Почему люди кончают с собой? Говорят, что это слабость, эгоизм, бог знает, что еще. Может, это и верно отчасти, но в основном люди уходят оттого, что тупик. Некуда идти, просто – некуда, нет выхода, no exit! – и баста, карапузики, уж эта дверь всегда открыта. Церковь, конечно, осуждает – ну, да Бог сам разберется, я считаю, не такой он дурак, чтобы всех под одну гребенку. Хотя глупо, конечно, от несчастной любви бросаться с моста, но боль сильна, и последнее перышко сломало спину верблюда.

Главное, как-то дать детям понять, что это не из-за них, и чтоб никаких траурных маршей на похоронах. Ну, я что-то придумаю, время еще есть.

– Она стрескала все одна, Дэн.

– Да, говорят, у одиноких женщин иногда бывает хороший аппетит. Ай, горячо же! Какао долго остывает…

– Надо ее замуж выдать, что ли.

– И кто рискнет?

– Да… такого камикадзе нам найти не удастся.

Они знают, что я слышу это.

Я не помню, когда это началось. Просто в какой-то момент Матвей, глядя мне в глаза, спросил:

– А что ты мне сделаешь, если я не послушаюсь?

Мои объяснения насчет того, что поступать по-людски нужно не потому, что с тобой что-то могут сделать, а в принципе, не имели успеха. И с того момента они словно испытывают, как далеко могут зайти. Их двое, а я одна.

Я всегда одна. Давно уже. И теперь вот – Марконов. Не самый красивый, не самый молодой, но вдруг мне очень нужный. Я люблю смотреть, как он пьет чай – в огромных, просто промышленных масштабах.

Ну, это неудивительно, он чайный король. Я люблю наблюдать, как он смотрит новости или лениво просит: расскажи мне что-нибудь, а я решу, интересно мне это или нет. И его глубоко посаженные голубые глаза смотрят иронично и весело. Он любит играть в теннис и дразнит меня – женщина с больной спиной в теннис не играет! Он ходит на лыжах и ездит в Швецию на какой-то марафон… А я эту Швецию только на картинках видела. Я вообще все видела только на картинках и рядом с ним чувствую себя дворняжкой, пригретой из милости, – возможно, это так и есть.

Конечно, я этого не показываю, мы же друзья – Марконов делится со мной какими-то своими мыслями и таскает к врачам и в бассейн, иногда я ночую в его гостевой спальне, но это все. И когда мы, попив чаю и поговорив, расходимся по комнатам, он понятия не имеет, что я потом полночи рыдаю. Потому что он меня как женщину не видит вообще, в упор.