Женщина с глазами кошки

Но раз мы все внутри покореженного салона, значит, местная фауна закусит нами не сразу. Думаю, у зверья случится массовое пищевое отравление и оно передохнет до единого – людей сложно назвать экологически чистым продуктом. Но пока пассажиры относительно целы.

Чего не скажешь о стюардессе. Вот ей, несчастной, уже никто не поможет, это видно с первого взгляда. Падая, она, наверное, обо что-то ударилась головой, вероятно, о хромированный угол буфета. Во всяком случае, ее голова лежит в луже крови, а открытые зеленые глаза пустые и мертвые. Бедная девочка так пыталась успокоить нас! Какая ужасная несправедливость! Пусть бы лучше китайская истеричка умерла, китайцев и так многовато на свете, а эта милая красавица осталась бы с нами.

Нет, не так. Лучше всего было бы, если бы мы по-прежнему летели к пункту назначения, а не оказались на земле черт знает где в джунглях.

Я поднимаюсь и открываю дверь в кабину пилотов. Двое мужчин в белых рубашках и синих костюмах, один лет сорока, второй моложе. Мы видели их перед полетом, и я узнаю их со спины, потому что оба упали телом на штурвал. Я ищу у них пульс – тот, что старше, мертв, который помладше, еще дышит. Ни на одном нет заметных повреждений. Я отстегиваю парня, вытаскиваю его из кресла, кладу на пол кабины, ощупываю. Кости не сломаны, живот нормальный, но тоны сердца неровные, а мускулы прямо у меня на глазах сводит судорога. Что с ним? Как давно он в таком состоянии? Судороги буквально скручивают тело пилота, его лицо синеет – асфиксия, паралич дыхательных путей. Я ничего не могу для него сделать, у меня нет нужных препаратов и оборудования, чтобы спасти парня. Так что он умирает, а я просто сижу с ним рядом и думаю о том, что уже видела подобные симптомы. Но как такое могло случиться здесь?

Впрочем, это сейчас неважно.

Вернувшись в салон, опускаюсь на пол рядом с блондином. Тот стукнулся головой о пол, на лбу шишка, нос разбит, но жив. И если внутренние органы целы, то и будет жить – до тех пор, пока нас не обнаружат хищники, двуногие или четвероногие. Последние, пожалуй, предпочтительнее, потому что не склонны мучить свою жертву из эстетических соображений.

Старик шевелится и пытается отстегнуть ремень. Руки плохо слушаются его, но он упрямо дергает застежку. Китаянка тоненько скулит, и мне хочется дать ей пинка. Честно признаюсь: я нетолерантна и неполиткорректна, терпеть не могу азиатов и арабов.

– Помогите мне, пожалуйста!

Голосок у нее мерзко-пронзительный, как и положено азиатке.