За рекой Гозан

Дежурный эрбад[2 - Эрбады – младшие служители в зороастрийском храме.] на рассвете аккуратно ссыпал в нее лопаткой угли из едва тлеющего кострища, а затем, торжественно распевая гимн, возжег утренний огонь Даргах.

Двор замыкали подсобные пристройки: сарай-дровяник, сенник, кошара и кухня с трапезной. За края пухлых соломенных крыш цеплялись последние клочья утреннего тумана.

Хозяйство ютилось у подножия холма, на котором возвышался храм Победного огня. Несмотря на ранний час, ступени лестниц уже были тщательно подметены.

Каменные львы яростно скалили пасти, выпучив от усердия глаза без зрачков, словно и не переставали разгонять демонов ночи.

После завтрака послушники вновь рассыпались по двору, а эрбады и мобады[3 - Мобады – зороастрийские священники более высокого ранга, чем эрбады.] гуськом двинулись по лестнице к храму, чтобы провести утреннюю церемонию приношения огню.

Из ворот вышел молодой человек с переброшенным через плечо мешком, проворно, словно поскорее хотел покинуть суету храмового хозяйства.

По проложенной среди белоснежных сугробов тропинке он направился к Еврейскому кварталу. Шерстяная вязаная шапка сбилась набок, открывая ухо и длинные черные пряди волос, а полы распахнутого несмотря на утренний морозец полосатого халата колыхались при ходьбе. Он торопился, но в валенках особо не побегаешь – онучи враз собьются в ком и начнут натирать ноги.

Мешок не обременял, хотя и казался громоздким.

Юноша то и дело перекидывал его с плеча на плечо, но не потому, что рука уставала, просто ему так хотелось – не так скучно идти. Временами он на ходу наклонялся и, зачерпнув пригоршню снега, тут же отправлял в рот. В светлеющем небе тревожно кричали галки.

Вскоре показались знакомые хижины, сложенные из плит наломанного известняка. Даже в изгнании иврим[4 - Иврим – ивр. иудеи, мн. число от «иври».] не забывали традиции предков, поэтому, в отличие от парфян, строили дома из камня, а не из саманного кирпича.

Жилище Ицхака отличалось от домов других общинников лишь алией, надстройкой на плоской крыше. Юноша протопал вдоль стены с торчащими наружу комлями потолочных балок и нырнул под арку. Оказавшись во внутреннем дворе, он обогнул угол дома, затем пнул ногой невысокую узкую дверь – здесь, как и в Эрец-Исраэль, иврим опасались воров, поэтому широкие двери считались небезопасными.