Бумажные Крылья

– Ну, Русик, рассказывай! Какие у меня дела?

– А ты можешь не орать? – не отрываясь от панели с данными, ответил Руслан.

Антон шутливо изобразил, что он будет тише воды, ниже травы. После минутной паузы, которая заполнялась фоновым писком процессоров и причудливыми звуками, сопровождавшими каждое нажатие на сенсорную панель, Руслан с улыбкой повернулся к Антону. Короткие, то протяжные красные отсветы, словно код азбуки Морзе, освещали часть его лица, выхватывая из темноты фрагменты небритой щеки и черные волосы.

– В целом, показатели соответствуют требованиям миссии, – заключил Руслан. – Правда, меня немного беспокоит высокая активность в префронтальной коре твоего мозга. Но, как я уже сказал, показатели соответствуют референтным значениям. Для твоих тридцати трех эти цифры с натяжкой, но допустимы.

– А по-русски можно?

– Нормально все у тебя! Полетишь в космос, как миленький!

Антон сжал кулаки в радостном жесте. Подойдя к Руслану и его компьютерному царству поближе, он спросил:

– Руслан, ты вроде умный пацан, так скажи мне свое мнение.

Только честно!

– Угу, – снова погрузившись в работу, процедил Руслан. Но от него не ускользнула резкая перемена в настроении Антона. На смену веселому дурачеству пришло возбужденное волнение, которое, должно быть, было лишь защитным коконом его истинных переживаний.

– Как ты думаешь, там, вокруг Проксимы Центавра, действительно вращается планета, на которой может быть жизнь?!

– Ну, она в обитаемой зоне.

И данные с зондов обнадеживающие. Даже более чем! А ты что, думал, правительство отправит экспедицию, основываясь на фантастических фильмах о будущем?

– Ага, и построит целый космодром под Москвой за считанные месяцы.

– А также современные лаборатории при нем. И Центр подготовки астронавтов.

Руслан перевел взгляд на Антона. Тот уже направлялся к двери, ведущей в основное крыло Центра подготовки астронавтов «Москва-1».

Антон напоследок посмотрел на профессора Серова, все еще крутившего голограмму за толстым стеклом контрольного пункта.

– Сергеич! – он подошел к стеклу и постучал по нему костяшками пальцев. Профессор, увидев дружелюбный жест прощания, раздраженно махнул рукой и снова погрузился в изучение голографической модели.

Створки металлической двери разъехались, в лабораторию ворвался дневной свет.