Гав-мяу и сердца стук

Гав-мяу и сердца стук

Ирина Крупина

Екатерина Уханова

Евгения Ивановна Хамуляк

Татьяна Юхнавец

Ася Батурина

Алла Тузенко

Елена Дементьева

Чего хочет каждый человек летом? Хочет отдохнуть душой и телом. Для тела существуют море, солнце, мороженое и встречи с друзьями. А для души мы, авторы сборника «Гав-мяу и сердца стук», приготовили настоящее лакомство – трагикомичные истории о любви с вкраплениями флоры и фауны. Вас ждут смешные, философские, ироничные рассказы о любви, сексе и дружбе.

То, что доктор прописал, чтоб посмеяться, удивиться, порадоваться и помечтать!

Содержит нецензурную брань.

Евгения Хамуляк, Ася Батурина, Татьяна Юхнавец, Екатерина Уханова, Ирина Крупина, Алла Тузенко, Елена Дементьева

Гав-мяу и сердца стук

Посвящается всем, кто верит, что любовь спасет мир. Ребята, на вас держится этот летящий в тар-тара-ры шарик. Не подведите!

Татьяна Юхнавец

Тыр-пыр и Танечка

В то время я жил с хозяином Тони в небольшом домике на окраине города. Домик состоял из двух комнат, кухни и ванной. Я немного страдал от места проживания, так как был уверен, что с моей родословной я заслуживал хоромы побольше. Но такова судьба моя видно…

Я – дворцовая такса в пятом поколении и, на тебе, – попал в руки не к герцогу, не к князю, а к инженеру Антону Сергеевичу Перцову. Тони – тучный, громкий, но добрейшей души человек – жил один. Хозяин моей матери, герцог Игнат Викторович Заленев, подарил меня Антону за безупречно выполненную работу. Тони и дома был аккуратен. Маленькие окна украшали белые льняные шторы, на кремовом диване в позиции «смирно» стояли коричневые подушки, на полу расположился кофейного цвета ковер. В доме царила чистота. И я, такса с родословной, эту чистоту уничтожал. А все потому, что Тони назвал меня Тыр-пыром. Ну, сами подумайте, как можно жить с именем Тыр-пыр Вениамин Вилан Вольф Вальдемар V. Я сопротивлялся как мог.

– Ничего, Тыр-пыр, мы подружимся, вот увидишь, – Тони спокойно убирал за мной рваные тряпки, перья и опрокинутые вазоны. В такие минуты я прятался под кроватью в спальне на всякий случай, чтобы не схлопотать.

Жили мы так года полтора. Со временем я перестал дебоширить, и имя мое уже не казалось мне таким ужасным. Тони я полюбил всей своей собачьей душой. Мне нравилось залезать к нему на колени, растягивать и без того длинное тело, упираться мордой в мягкое пузо и слушать, как он переворачивает страницы очередной книги.