Стальной узел

Логунов с его опытом вполне мог только по звуку работающего мотора, по характерному лязгу гусениц понять, почувствовать, что где-то в танке назревает проблема, что может случиться поломка или уже что-то не так с боевой машиной.

– Семен, сбавь скорость, – приказал он Бабенко. – Переходи на первую передачу. Сейчас будет поворот на лесную дорогу.

– Пеньки, опасно, – отозвался механик-водитель.

– Лейтенант советовал этот путь. Говорил, просека расчищена прямо перед войной под трелевочные трактора. Не успели там толстые стволы вырасти.

Смело можешь подрост давить.

– Ну, если Алексей Иванович сказал, тогда можно, не боясь, идти.

Где-то в глубине души у Логунова шевельнулся червячок ревности. Соколову верят, а я, значит, могу и ошибаться. А у меня опыта побольше, чем у лейтенанта. Что это я, осадил сам себя старшина. Все правильно, и Бабенко Соколову верит, да я и сам со своим опытом ему доверяю больше, чем себе. Все правильно, пусть верят лейтенанту, с такой верой люди без страха в бой идут.

Командиру надо верить. А мне надо такую веру в лейтенанта поддерживать в экипаже.

«Зверобой» по большой плавной дуге свернул к просеке. Такой маневр умел проделывать только Бабенко. Не с ревом двигателя на месте на одной гусенице, чтобы с корнем весь дерн содрать, да на катки намотать, да чтобы противник за версту видел, что тут танк разворачивался. Механик-водитель поворачивал очень плавно, работая фрикционами, чуть притормаживая одной гусеницей. Как он видел в темноте, самому Бабенко неизвестно.

Но бывший инженер-испытатель умудрился провести танк между двумя толстыми стволами деревьев и плавно уйти на просеку, не оставив за собой здоровенного пролома в осиновом подросте. Как на цыпочках прошел, усмехнулся старшина.

Танк качнулся, останавливаясь. Бабенко размял плечи, несколько раз сжал и разжал пальцы рук, потом стал натягивать на шлемофон ремни с окулярами прибора ночного видения. Логунов разрешил заряжающему и радисту-пулеметчику подремать. Сейчас все равно необходимости в бодрствовании всего экипажа не было.

Видимость ограничена, следов техники не видно. Не было здесь немцев. Здесь вообще года два никого не было. Усевшись на край люка, Логунов смотрел вперед по сторонам, иногда подсказывая Бабенко более легкий путь, если впереди вдруг появлялось дерево покрупнее или если он замечал, что росли они гуще. Танк шел неторопливо, мерно шлепая гусеницами, треща подминаемыми стволиками молодых деревьев. Темнота, тишина.