Кровь и струны

Кровь и струны

Шая Воронкова

Говорят, что в Урносе высохли все реки и озера, а по дорогам бродят мертвецы с белыми глазами. Говорят, здесь за многое платят кровью. Говорят, в край, где смерть – лишь новое начало, сунется только безумец. Но иногда выбора просто нет.Бродячая артистка, жена купца, а теперь и вовсе беглянка – Марита успела сменить множество ролей. В Урносе она надеялась наконец обрести тихую жизнь, но оказалась втянута в войну двух разбойничьих шаек. Пришлось вспомнить старые таланты и вновь взять в руки лютню.

Что же сильнее – язык крови или язык струн? И возможно ли, прячась за чужой личиной, обрести себя? Это Марите только предстоит узнать.

Шая Воронкова

Кровь и струны

Пич добав описание подвески

Равновесие

Крыса кидалась на железные прутья с отчаянием человека, противостоящего волчьей стае. Ее грязная шерсть вздыбилась и растрепалась, а глаза опасно блестели, будто два сигнальных костра. Марита знала, что если просунуть в ловушку палец, крыса тут же вопьется в него зубами, но все равно испытывала к серой твари жалость.

Та продолжала бороться, хотя не могла победить. А что бы делала на ее месте сама Марита?

В последний раз полоснув по металлу когтями, крыса приникла к днищу, злобно оскалившись. Она часто и тяжело дышала, и сквозь проплешины на боках виднелись очертания ребер. Похоже крыса в ловушке уже давно. Даже делать ничего не надо – еще день голода, и уйдет в Тень. Марита чуть повернула ловушку, и они с крысой столкнулись взглядами. В звериных глазах не было страха, только желание сражаться до конца.

Марита покачала головой, будто отвечая на собственный невысказанный вопрос. Нет. Сегодня – нет.

Она перехватила ловушку поудобнее и спустилась по влажным ступеням вниз, на задний двор. Туман, почти растаявший на солнце, тут же принялся хвататься за щиколотки дымчатыми щупальцами. Каблуки туфель вязли в сырой земле. Обойдя расставленные ровными рядами ящики из-под овощей, Марита опустила ловушку на землю и села рядом на корточки, придерживая подол.

– Верис не будет рад, если я тебя выпущу, – сказала она крысе, словно делилась большим секретом. Та не двинулась, следя за потянувшейся к клетке рукой напряженно блестящими глазами. – Но мы ему не скажем.

Марита бледно улыбнулась и осторожно подняла заслонку. Та скрипнула, неприятно резанув по ушам, и на пальцах остался слой ржавчины.

Крыса застыла, все еще настороженная и слишком истощенная борьбой, потом на пробу повела по воздуху носом.