Мое советское детство

Правда и вера в великое светлое будущее китайского трудового народа.

– Мы не сдадимся! – дружно повторили остальные братья Чжан. Они тоже верили.

– Сдавайтесь! – сказал Ромик.

– Не сдадимся! – ответили братья.

– А я говорю: сдавайтесь!

– Нет!

– Да!

– Уходи отсюда! – сказала сестра Чжан (Полуэктова?).

– Сама уходи! – огрызнулся Ромик.

Я чувствовал, что история закольцовывается и начинает пожирать саму себя. Нужно было спасать спектакль. Кажется, Ромик забыл, что должен был уйти сразу после ультиматума и дать нам героически умереть.

Что делать?! На мгновение у меня снова закружилась голова, но я взял себя в руки.

– Зарезать этого толстопузого! – приказал я с истинно революционным пафосом. И показал на дверь. – Выведите его отсюда и убейте. Я не хочу видеть смерть этой собаки!

Потрясенная тишина. Тяжелораненый брат Чжан от удивления перестал стонать. Рустик Нуриев и еще один мальчишка подхватили мандарина под руки и потащили к двери.

– Нет, брат Чжан! – хныкал трусливый Мандарин.

Ромик всегда быстро соображал. – Не надо, нет! Пожалуйста! Я не хочу умирать!!

Его вытащили за дверь.

Дверь закрылась.

В следующее мгновение дикий вопль разорвал тишину. Девчонки-зрительницы вздрогнули и начали переглядываться.

– Так будет с каждым угнетателем трудового народа, – веско сказал я. – Конец.

Аплодисменты. Дверь распахнулась.

– Что здесь происходит?! – раздался возмущенный голос. Наша классная аж привстала.

Ромка умирал так громко и выразительно, что на крик прибежал наряд дежурных с красными повязками на рукавах и какая-то учительница с изменившимся лицом.

А потом пришла завуч.

Так закончилось восстание желтых повязок.

12. Атомная тень

Мое советское детство прошло в тени ядерной войны – и это была настоящая жуть. Детство было замечательное, всем бы такое – но я всегда, даже в самой веселой игре чувствовал затылком черное ядерное облако. Где-то там, высоко над горизонтом. Мы, советские дети, всегда знали: человечество от самоубийства отделяют каких-то полчаса – пока летят ракеты.

С началом Перестройки и разоружения, дружбы с Америкой и прочего – это облако исчезло, давление на затылок ушло, и я вздохнул спокойно. Это удивительное чувство легкости, не передать. Я словно летать начал, хотя шли опасные и безумные 90е. Мне уже больше не снились ядерные сны, похожие на кадры из "Писем мертвого человека". Пыль, тьма, противогазы и ветер.

А сейчас это облако возвращается.