Птичье гнездо

Подобно Констанс из «Мы всегда жили в замке», Элинор из «Призрака дома на холме» и Натали из «Вешальщика», Элизабет – хрупкая, одинокая девушка, но Джексон экспериментирует, являя нам несколько отдельных личностей, каждая из которых по-своему неполноценна. Некоторые главы романа написаны от лица психиатра Элизабет – доктора Райта, не всегда, однако, охотно помогающего девушке, и тети Морген, у которой тоже есть свои секреты, но мои любимые отрывки посвящены тому, что происходит в сознании Элизабет или личности, в данный момент обитающей в ее теле.

Джексон всегда с поразительной точностью пишет о хрупкости человеческой психики, и мне, всю сознательную жизнь страдавшему психическим расстройством, кажется, что мало кому из писателей так хорошо известно, на какие злые шутки способен наш разум. Когда Бетси, самая сложная и противоречивая из всех личностей Элизабет, ускользнув от доктора Райта и тети Морген, сбегает в Нью-Йорк в поисках матери, которую считает живой, повествование становится нервным, напряженным. Мысли Бетси путаются, и читателю трудно понять, что происходит. Мир вокруг теперь представляет для нее опасность, в каждом встречном она видит угрозу, куда бы она ни пришла – перед ней чужое, незнакомое место. Это одни из самых захватывающих и пугающих сцен в прозе Джексон.

Несмотря на то что методы доктора Райта, в первую очередь применение гипноза для лечения расстройства множественной личности, иногда дают результаты, едва ли Джексон хочет сказать, будто ему подвластны бездонные глубины загадочного сознания Элизабет.

В поведении доктора есть нечто зловещее, интересным образом контрастирующее с присущей ему самоиронией. Его собственные страхи объясняют ужас, который он испытывает, поняв природу тьмы внутри Элизабет. Доктор – всего лишь укротитель, пытающийся подчинить своей воле человеческую душу, и нетрудно догадаться, что думает Джексон об успехе подобной затеи.

Конец романа сулит главной героине если не счастье, то хотя бы покой, и, тем не менее, это не счастливый конец.

Угроза, исходящая от окружающего мира, и, что куда страшнее, опасности, заключенные в нас самих, делают счастье недосягаемым. Что бы ни стало потом с Элизабет, читатель сопереживает девушке; ее желания и поступки, даже самые странные, свойственны человеку. Это ответ – и мы находим его не только в «Птичьем гнезде», но и во всех произведениях Джексон – на вопрос, почему так страшно, заглянув в глубь вещей, увидеть тьму и хаос.