Монолон

– Гней Юрий Кесарь! – торжественно произнёс Октавиан. – С опасной семьёй ты решил породниться. Даже я был удивлен, получив приглашение на свадьбу. Странно, что он выбрал для своей младшей дочери тебя, а не твоего брата.

– У Сикста иные заботы, – сказал Тит, – он хочет заполучить Корнелию Сципиону.

– А он не ищет лёгких путей, – удивился Октавиан. – После смерти её отца Понтия, забота о будущем дочери легла тяжким грузом на супругу. Гициния Кравв и по молодости была жестким беспринципным человеком, боюсь подумать, какой она стала с годами.

А с Кесарем ты будь осторожнее. Он выдал старшую дочь за советника диктатора, а младшую за тебя – Городского претора. Тянется к самому верху и вскоре попытается завладеть всей властью.

– Ты видишь во всём коварный заговор, отец! – растерянно сказал Тит. – Мы с Юрией любим друг друга.

– Любите – хорошо, – пожал плечами Октавиан, – но за полем из цветов хорошо бы тебе начать различать дремучий лес.

Они молча сидели, долго вслушиваясь в потрескивание поленьев.

– А если мне не повезёт, и Люция забеременеет? – с трудом выдавил из себя Тит.

– Тогда ты совершишь ошибку, которую бы не сделал, будучи моим прилежным сыном, – спокойно сказал Октавиан и, встретив задумчивый взгляд сына, пояснил. – По молодости я тоже совершал глупости. И самая неприятная, хоть и не такая, как твоя по накалу, но тоже весомая, произошла по вине алкоголя. Я и Иустиниан любили пускаться в загулы, кутить и всячески разбазаривали наследство. И одна из подобных лихих ночей привела нас в деревеньку на окраине.

– Так вот что послужило причиной твоего увлечения ютить крестьянских сирот! – догадался Тит.

– Зато теперь я могу исповедаться у друга-жреца, а ты нет, – отшутился Октавиан. – Просто всё отрицай, и Туннии, скорее всего, будут делать то же самое, чтобы не опозорить свой род.

Иустиниан Гициний Кравв

Иустиниан остановился перед домом Магна Тунния. Громадина в четыре этажа выигрышно выделялась на фоне окружающих построек. Магистр авгуров прекрасно знал, во сколько городу обошёлся Храм Юпитера и схватился за голову.

Размах был сопоставим, но там дом Бога, а тут – какого-то консула.

У жреца в голове сразу всплыл вопрос: «Кто вообще такое позволил? Только несколько поколений назад ценой тысяч смертей и крови удалось вырвать власть у царей, и тут такое. Неужто, память людей так коротка? Одному человеку, каким бы он ни был замечательным, нельзя давать неограниченную свободу и поощрять вседозволенность.