Ложь в двенадцатой степени

По крайней мере, он сам так сказал дочери. Вот только приглашение доктора Траумериха внесло в картину поправки.

Уильям Траумерих почти все время смотрел на гостью, что совсем не удивительно: в кабинете кроме черно-белого предостерегающего постера «Храните шокирующие тайны при себе, иначе злые уши их услышат, а злые языки распространят» и взглянуть-то было не на что. Так что симпатичная посетительница притягивала весь интерес к себе. Плюс это показалось Хельге тактичным и располагающим к беседе, так что, если бы она сильно волновалась, поведение доктора было призвано подбодрить ее.

– Прежде всего мне хотелось бы узнать кое-что, – мужчина сцепил пальцы в замок.

Он вообще довольно активно жестикулировал, словно расписывал на аудиторной доске сложный алгоритм. Хельга приготовилась к контрольным вопросам об отце, о полученном высшем образовании, однако никак не ожидала услышать следующее:

– Одна из ранее произнесенных мною фраз была ложью. Не припомнишь ее содержание?

Хельга опешила, но тут же постаралась взять себя в руки.

На выпускном экзамене ее и не такими вопросами выбивали из колеи. А для успешного ответа всего-то и нужно было внимательно следить за беседой и запоминать слова говорившего. Еще, конечно, наблюдать за невербальными знаками, но это у Хельги получалось даже лучше, чем концентрироваться на смысле и логической связи реплик.

За десять-пятнадцать минут общения Уильям Траумерих произнес не так уж и много фраз. Большая часть из них была формально-этикетного характера.

Что может быть проще, чем выловить среди них белую ворону?

– Я попробую, – проговорила гостья, рассуждая, что конкретно доктор пытался выяснить своим вопросом. – При встрече вы сказали, что я хорошо выгляжу. Ожидаемый комплимент от воспитанного человека, а потому речь не идет о таких критериях, как правда или ложь.

– И все же ты в самом деле хорошо выглядишь.

– Благодарю. То же самое можно сказать и о соболезнованиях по поводу моего отца, но, поскольку вы работали вместе, немалая доля правды в ваших словах имеется.

Кстати, – Хельга вспомнила одну деталь, – вы говорили, какой я была в детстве. Но это субъективное мнение, которое отражает ваше восприятие и не обязано совпадать с действительностью. Я даже не знаю, какой должна оказаться явная ложь, чтобы быть заметной. Что в детстве я походила на волосатого мальчика?

Хельга заслужила одобрительную улыбку и почувствовала себя увереннее.