Се ля Ви!

– Как ты над ним ржешь, – вставил Ральф.

– Если бы я хотела обманывать тебя с кем-то, то начала бы с Цезаря… Пусть бы ржал!

Филипп моргнул.

Он выглядел так по-детски обиженно, что Ральф, не выдержав, рассмеялся.

– Не верь ей Фил, – сказал он, как-то вмиг оттаяв. – Цезарь – очень ценный производитель. Твой папа не позволил бы ему ржать над тобой с такой неопытной молодой кобылкой.

– Заткнись! – прошипел Филипп и поднялся. – Мой папа еще и твой папа. Хватит уже считать меня дураком! И я приехал говорить не об этом.

Хотел увидеться с вами обоими до Штрассенберга и посмотреть в глаза. Представляю себе, как ты будешь ржать, когда я уеду.

– Мне делать больше нечего, кроме как зловеще ржать над всем, что ты делаешь! – буркнул Ральф.

Он сел на журнальный столик и прижав колено к груди, обнял себя за ногу.

– Придурок!..

Филипп показал ему палец и гордо прошел к двери и вышел на улицу.

Мы с Ральфом с интересом пронаблюдали, как он упорно мечется по заднему двору, пытаясь отыскать выход.

– Как думаешь, показать ему калитку, или пусть живет на заднем дворе, как кролик?

– А если он захочет крольчиху?

– Ну, вызовем кого-нибудь.

Я криво улыбнулась. Спросила, нервно заправив волосы за уши:

– Мне это кажется, или вы оба пытаетесь помириться друг с другом за счет меня?!

У Ральфа вытянулось лицо. Я вскинула руки.

– Да ради бога! В таком случае, он весь – твой! Пойду, вызову такси до вокзала.

– Ви!

– Этот ублюдок сломал мне жизнь. Опозорил, рассорил со всей семьей.

А ты сидишь и думаешь, как с ним помириться. Ты никогда меня не любил. Ни как девушку, ни как ребенка. Я просто повод, Ральф. Просто повод.

– Прекрати это! – сухо оборвал он. – Ты звучишь не осмысленнее, чем он, – Ральф не договорил: Филипп вошел в гостиную и гордо, как Дон Кихот вышел в нужную, на это раз, дверь.

ЧАСТЬ 3.

I Верена.

Три главных правила

– Не волнуйся, – сказала я Ральфу, который явно нуждался в этих словах. – Запомни главные правила. Их три.

Штрассенберг всегда примет Штрассенберга, вне зависимости от дальности родства. Штрассенберг встает за Штрассенберга везде и всегда. Фамильный графский замок – место, где все мы равны и… единственное место, где мы можем расслабиться и искренне ненавидеть друг друга, так что не принимай все на свой счет.

Ральф усмехнулся, но больше из вежливости.

– Надеюсь, графиня в достаточной степени Штрассенберг, чтобы принять меня.

– Марита тебя примет, – сказала я.