Указующий коготь

Еще, чего доброго, и взаправду может кони двинуть в походе…

Сокрушенно качая головой, Браги выворотил из земли здоровенный сухой сосновый ствол, бросил его на сгиб локтя, подгреб второй рукой изрядную кучу хвороста и, производя несусветный для этого места шум, поволок свою поклажу к костру.

Пиявыч, не сбавляя темпа, также шпарил резво свой диктант, смотритель приклеился к валуну, неподвижно уставившись в одну точку. Он успел достать из своего походного мешка что–то вроде дождевика и теперь сидел, плотно в него упакованный, словно черный грач.

Только длинный костлявый нос торчал из-под капюшона, выпуская тонкие протуберанцы теплого пара. Уморительный типаж. Юнит. Человеческого образца. Слова умные знает. «Мантра», а? Нехило. В привычном мире Браги таких персонажей не встречалось. Там «хомо сапиенсы» навсегда остались за пришельцами из реала. И никак иначе. Люди – Игроки, мобы – все остальные. Но в Овиуме свои законы. Любопытно будет потолковать о них с Иерархом. Браги еще раз мысленно прочитал его послание: «Рассчитываю на вашу поддержку. В локации появились проблемы, над которыми у меня нет никакой власти. Прошу для консультаций выслать эмиссара, способного к жестким решениям и их реализации. Если мои тревоги обоснованы, скоро это может коснуться нас всех. Поторопитесь». Интересно. Над чем же у Иерарха, создателя, деспота и единственного повелителя Овиума нет власти? То–то эта депеша, по сути своей – дипломатичный и парламентарный крик о помощи, так глубоко взволновала Рагнейд-Первую, самодержицу Нижегородской Торговой Олигархии. Коварного Дипломата и Прорицательницу. И его, Браги, благоверную женушку. Воин свалил дрова рядом с очагом, выдул из полупотухшего костра целый сноп искр и зарядил его новой порцией хвороста. Страж мгновенно оживился, помогая. Браги достал плоскую поясную фляжку в матерчатом чехле и протянул смотрителю границы:

– На–ка, согрейся. Замерз, вижу.

Тот с благодарностью кивнул, понюхал содержимое и уважительно побултыхал напиток.

Приложил горлышко к тонким обветренным губам. Браги, сам старый пропойца, залюбовался, как лихо заходил на шее смотрителя тощий щетинистый кадык. Юнит оторвался от напитка, его выпуклые бесцветные глаза сошлись на переносице, а лицо на мгновение приобрело обессмысленное выражение:

– Яд виверны, – сипло констатировал он. – Разбавленный три к одному.

– Почти.