Взгляд прямо

Синьора взглянула в окно, под грудью кольнуло так сильно, что от внезапности она положила руку на своё прерывисто бьющееся сердце, но боль не успокаивалась, словно нутряное чутье подсказывало: что-то должно случиться. Она присела на край кровати, не отводя взгляда от небесной выси. Влажные капли заполонили, прозрачное стекло, касаясь его, замирали. Неоспоримо, они создают чарующее волшебство, особенно, если наблюдаешь за ними изнутри – в тепле, и всё же дождь не изменил её планов.

Синьор проснулся, когда жены не было дома. Кьяра Риццо отправилась до местного рынка, стоит уточнить, что их дом расположен на побережье Тирренского моря в городе Фьюмичино, примерно в тридцати километрах от Рима. Вернувшись, Кьяра заметила мужа в беседке, некогда мужчина собственными руками сотворил восьмигранное великолепное сооружение из светлого дерева, а сама же синьора оживила его цветами, цветы для неё – инструмент, через который она способна раскрыть свою уникальную натуру – восприимчивую и вместе с тем тонко чувствующую. Их дом и двор – воплощение цветочного богатства, пока одни растения остаются покорно зелёными, другие расцветают, поэтому, неудивительно, что их семейная жизнь весь год пестрит живописными красками. Синьор сидел в плетёном кресле, созданном самой природой, его глаза, погруженные в страницы книги, отражали огонёк бесконечной заинтересованности, мысли мужчины уносились по просторам литературного восприятия, и только приход жены заставил его отвлечься.

– Доброе утро, всё купила? – полюбопытствовал он.

Каждую субботу она покупает свежие морепродукты и рыбу, никогда нельзя предугадать, что принесёт супруга домой, но одно было несомненно – дары моря преобразятся во вкуснейший ужин; этот вечер они ожидали с нетерпением: он сулил гостя, если быть точнее, то их сына. Кьяра мягко улыбнулась мужу в знак согласия и устроилась около него. Ожившее небо подуспокоилось, а ветер оставался своевольным: то под его порывом шевелись листья, то он вовсе исчезал. Между тем синьора успела дойти до кухни и, прихватив с собой остатки утреннего яблочного тарта, вернуться, прежде, Кьяра ни о чём не думала, а потом взглянула на стоящий перед ними столик, совсем скоро лежащие на нём книги и футляр от очков сменит хрустальная ваза, куда она поместит пушистые и мягкие веточки мимозы – нежность, переплетающая с солнечным сиянием, не оставляет синьору равнодушной.