Сердце с глушителем

Старалась все для него делать, чтобы ни в чем не нуждался. Да, видимо, перестаралась, – с горькой усмешкой заключила она.

Котов озабоченно кивнул.

– Вы, наверное, хотите спросить, почему я повторно не вышла замуж, когда была еще совсем молодой? – продолжала Алевтина Федоровна. – Видимо, боялась наступить на те же грабли: обжегшись на молоке, дула на воду. Не хотела снова на пьяницу нарваться. А вообще-то, если честно, просто не нравился никто. Я, знаете, люблю настоящих мужчин – сильных, уверенных в себе, надежных…

Котов при этих слова гордо выпрямился и расправил грудь, несколько свысока поглядывая на присутствующих.

– А в наше время мужчины обмельчали, – продолжала Байбакова. – Ничего не умеют и, главное, не хотят. Все стараются за счет женщины прожить. В гости придут – цветочка не принесут, зато норовят еще и попользоваться чем-нибудь. Я таких не уважаю. А их, к сожалению, большинство. За собой не следят, в тридцать пять лет уже животы висят, мешки под глазами, одышка… В жизни ничего достичь не могут, только плакаться в жилетку умеют.

Сколько ни знакомилась в свое время – ни на ком не могла выбор остановить. Нет, женщина должна чувствовать себя с мужчиной, как под надежным крылом. Вот тогда она будет счастлива!

Алевтина Федоровна производила впечатление женщины, которая сама кого угодно может взять под крыло. Однако твердость и уверенность в себе соседствовали в ней с женственностью и мягкостью. Лариса почувствовала, что Байбакова, прожившая много лет вдвоем с сыном и разочаровавшаяся во многих мужчинах, по-видимому, сохранила в душе большой запас нерастраченной ласки и заботы, которую готова была подарить своему «настоящему мужчине».

Наверное, большую часть нерастраченных чувств она переносила на своего сына, поэтому он и вырос таким, по ее словам, «безответственным разгильдяем».

– Алевтина Федоровна, а как складывались отношения у вашего сына с Виталием? – затронула Лариса еще одну тему.

– Не очень гладко, – подумав, ответила Байбакова.

 – Артем вообще большой эгоист. Всегда считал, что мамочка живет только для него. А мамочке вот вздумалось и для себя пожить, – усмехнулась она. – К тому же Виталий был человеком жестким, порой даже резким. Он не очень-то позволял Артему выпендриваться и задирать нос. И мне не позволял. Знаете, я ему за это очень благодарна. Именно благодаря Виталию я сама стала гораздо строже с Артемом, многое начала ему запрещать.