Сезон охоты

– О господи, Бойкова, зачем, почему! Ты что, мужиков не знаешь? Коромысло, по всей видимости, человек азартный и до баб охотник. Пошел в клуб разрядиться, – сказала Маринка с набитым ртом.

– Не похоже…

– Да что ты такая мнительная! – прожевав кусок бутерброда, с досадой воскликнула она. – Ешь вон лучше!

– Может, он должен был с кем-то встретиться? – сделала я предположение.

– Мо-ожет, – лениво отозвалась Маринка.

– А что, если нам с тобой сегодня прогуляться в клуб?

У Маринки заблестели глаза, но потом природная осторожность и практичность взяли верх:

– Чтобы и нас укокошили?

– Кому мы нужны? Расспросим, был ли Коромыслов вчера в «Покере», что делал, с кем встречался…

– Охота тебе, Бойкова, подставляться! – выпятила губы Маринка.

 – Убили и убили. Нас это не касается. Что, мы теперь должны каждое убийство в городе расследовать?

– Решено, идем в «Покер». Вообще-то ты можешь не идти, – я лукаво скосила на подругу глаза.

– Как бы не так!

– Возьмем Виктора для гарантии.

Ты не против?

Маринка засмущалась.

– Раз надо, значит, надо, – выразительно вздохнула она.

* * *

Принарядившись и наштукатурившись, мы отправились в клуб. Виктор неодобрительно косился на нас, пока мы, благоухая, как два куста лаванды, и обмениваясь ироническими замечаниями, сидели в машине. Слава богу, что он молчун! Иногда это его качество, которое в других обстоятельствах могло изрядно разозлить, вселяло бодрость, создавая иллюзию надежной молчаливой поддержки.

Если бы еще взгляд его был чуть помягче!

– Веди себя естественно, – давала я Маринке указания, – надолго никуда не отлучайся. Не забывай, зачем мы в клубе. Публика там… сама понимаешь! Поэтому будь сдержанна и вежлива. Не груби никому, а то костей не сосчитаем.

– Да что ты меня пугаешь? – раззадорилась Маринка. – Как будто в первый раз!

Виктор остался в машине. По контуру золотых букв вывески бегали синие огоньки. Мы поднялись по ступеням из черного мрамора.

В мерцающей мертвенно-зеленым светом витрине были выставлены два манекена, мужчина и женщина. Гладкое «тело» женщины открыто для обозрения. Мужчина, голова которого напоминала голову Мефистофеля, задрапирован в черную тогу. Ее широкие складки падали на черный бархат, застилавший пол витрины. Мужчина самодовольно и даже, я бы сказала, зловеще улыбался. У ног его веером разбросаны карты. Здесь же лежали небольшие разноцветные шары.