Фанньювы

– Ау вас как с глазами?

Он смотрит на меня сквозь толстые стекла, сделанные из остатков моего кристалла.

– Мы желаем видеть мир простым, понятным, привычным. Пугаемся всего нового, необычного. Неправда ли?

– А может у них закончилась зарядка или просто время действия, – улыбаясь, говорит он.

Наверное, он прав, подумала я, забрала очки и не спеша пошла домой.

Я их не выбросила и не убрала их в ящик, а положила на окно, решив, что может они зарядятся от солнечного света, когда закончится дождь, и вновь заработают.

Очень хочется, чтобы он скорее закончился. Открыла окно: дождь прекратился, тучи разошлись, и солнце выплеснуло в мир океан света и тепла. Живительные лучи коснулись лица, почувствовала себя такой счастливой, такой уверенной, что всё будет хорошо, ведь это мой мир, и я в нём живу так, как захочу. Посмотрела на город: он был пронизан насквозь солнечными лучами: солнечная дымка окутала улицы, дома, людей.

Посмотрела на очки, стекла сияли на солнце зеленовато – бирюзовыми лучами, словно океанская вода на песчаном мелководье.

Решила, что пора перезапустить жизненную программу, приняв мир в его новом обличье.

Косарь

Что это было? Десятки людей, хладнокровно расстрелянных и дострелянных. Убийца не скрывался, не убегал, а потом так спокойно сидел на скамье подсудимых, такой вменяемый, психически здоровый, по отзывам врачей. Он казался исчадием ада, его ипостасью и гонцом конца света: с мягкой застенчивой улыбкой, с ноткой грусти и печали в глазах, – воспринимаемой всеми издевательской улыбкой, абсолютно нормального – ненормального.

Пока все задавались вопросом, что подвигло его на такой шаг, недалеко в городе прогремели два взрыва в жилом доме и офисе волонтерской организации, которые связывали с ним и с его предшествующей случившемуся деятельностью.

Десять лет назад. Чистый, опрятный, немного скучный, чисто европейский город, со старинным университетом и не менее старинной кафедрой психологии, которую возглавлял профессор, нобелевский лауреат, светило науки, этакий солидный, строгий, сухопарый господин, неопределённого возраста, всегда в прекрасно сидящем костюме.

Его дом, его жизнь, как и он сам, были для всех в университете за семью печатями. Всегда вежливый, доброжелательный, внимательный, проницательный, он вселял уважение и страх как студентам, так и своим коллегам. Семьи у него не было, он всю жизнь посвятил науке и похоже жил только ею.