Три женщины

Люди на фотографиях – нет.

Сегодня она достала совсем старые, пожелтевшие фотографии родителей. Их было немного, не больше десятка. Папа был очень красивый, а мама совсем невзрачная. Деревенская, простые, грубые черты лица. Жидкие волосы, большой нос на маленьком лице, широкие скулы. Родителей Надя помнила хорошо.

Долго рассматривала, отобрала три фотографии, ходила с ними по квартире, присматривалась, куда их поставить. Забыла, что хотела сделать. Удивилась, увидев у себя в руках фотографии, вернулась в комнату, села в кресло и включила телевизор.

Рассказывали что-то про животных. Про тигров. Она уснула в кресле, фотографии выпали из её рук на пол. Когда проснулась, то было уже темно. Зимой темнело рано. Хотелось пить и есть. Время обедать. Наверное.

*****

Родилась Надя на окраине Москвы, в бараке, через год после окончания войны. В роддоме сказали, что девочка совсем слабая, не жилец, лучше от неё отказаться. Мама дочь забрала. Выкормила. Выменяла на рынке настенные часы с кукушкой на рюмку манки, а своё зимнее пальто – на целую бутылку кагора.

Часы – вообще вещь ненужная, а пальто… Так тогда август был, до зимы ещё далеко, придумают что-нибудь. Страшное время было: голодное, холодное. Главная цель – выжить. Любви, ласки, нежности не было, не до неё тогда было, особенно Надя это почувствовала, когда у неё появились братья. С пяти лет она стала для них нянькой. Тогда все так жили. Или всё-таки дела не во времени, а в людях?

Наде часто снились сны про её жизнь в бараке.

Страшные сны, как и жизнь тогда.

Барак представлял собой одноэтажное деревянное здание на десять семей. Для каждой – по комнате и общая кухня. В комнате человек по пять, а то и больше жили. Все удобства, естественно, на улице. Зимой в туалет страшно ходить было. Грязь, вонь, замерзшие фекалии на дне глубокой ямы. Скользко, чуть-чуть оступишься и провалишься в бездну. Так еще и соседские парни подсматривать бегали, смеялись, шутки пошлые отпускали, а однажды они Надю в этом туалете закрыли, только через час кто-то из соседей услышал крики и выпустил её.

У Надюши тогда истерика жуткая была, успокоилась только, когда отец ей пощёчин надавал.

На общей кухне тоже особого порядка не было. Соседи, в основном, были татары и мордва. Чистоплотностью не отличались. И все ходили вечно, злые, понурые, замученные бытом и работой. Мать Нади ни с кем не дружила, с соседками не болтала, не сплетничала, быстро еду приготовит и в комнату к себе идёт.