А. З.

Максим слушал его вполуха, рассматривал разложенную на коленях карту, которую знал назубок, и еле сдерживался, чтобы не зевнуть во весь рот.

В наушниках булькал голос Стрекозы:

– Я как-то с тонущей баржи людей снимал. Шторм девять баллов…

Максим поперхнулся глотком воздуха. Покхекал в кулак.

– Ну не девять, чуток меньше, – быстро поправил себя Стрекоза. – Это я образно. Лебёдку из стороны в сторону кидает, вокруг гул стоит. Жуть, одним словом. Но это ещё что. Когда склад с боеприпасами горел…

Максим не вытерпел:

– Как такой герой в нашей глуши оказался? Сам перевёлся или кто-то посодействовал?

– Конечно сам! – взъерошился трепач.

 – Устал от постоянного напряга. А ты что подумал?

– Ничего. Просто спросил.

Стрекоза помолчал, глядя перед собой, и неожиданно вымолвил:

– Ты нормальный парень, Волга. Я думал, ты ни рыба ни мясо, а с тобой есть о чём побалакать.

Максим хмыкнул и снял наушники, давая понять, что желание балакать иссякло, а шум вращения лопастей более приятен слуху, чем звук голоса сидящего рядом пилота.

Нажав кнопку на ручке управления, Серёга перешёл на канал связи с землёй:

– Стрекоза вызывает Исток… Сто пятый завершил облёт, возвращаемся на базу… Вас понял, заход через восточный. Посадку доложу с земли. – И вдруг рывком сдёрнул наушники с головы. – Чёрт! Чуть перепонки не лопнули!

– Трещит? – прокричал Максим.

– Ага. В этом квадрате всегда так.

– Так уж и всегда?

– Всегда! Думаешь, я вру?

Максим потянулся к портативной радиостанции, закреплённой в нагрудном чехле, намереваясь включить и проверить, но представил, как будет ржать Стрекоза, и опустил руку.

Он расспросит других пилотов о радиопомехах и либо забудет о них, как о тупой шутке хохмача, либо известит командира взвода.

– Хочешь, я замолвлю о тебе словечко? – проорал Серёга. – Станешь моим напарником?

– А твой где?

– В больнице.

– Что с ним?

– Сердечко барахлит. Вот странно: комиссии проходил, на сборы ездил, на тренировках выкладывался – никто ничего не заметил.

И если бы не я… – Стрекоза приложил наушник к уху. – Трещит, зараза.

Максим не выдержал – открыл клапан чехла и вытащил радиостанцию. После включения раздался треск. Не врёт хохмач.

– Вот представь, – вновь заговорил Стрекоза, перекрикивая шум, – ночь, тишина, все дрыхнут как коняки, а тут я. Забегаю в дежурку, чуб в гору, глаза навыкате. Ору: «Взвод! Подъём! На стоянке пожар, сейчас машины рванут». Все туда, а он за сердце хвать и на пол.

– Придурок.