До и После. Миражи

Вся его внешность была отталкивающей: мясистый нос, бугристая рябая кожа, брови, нависающие над глазами. Да еще тени, пляшущие вместе с пламенем костра, создавали иллюзию, будто лицо его постоянно меняется. Казалось, Бабирусса мог менять форму, как это делал Страшила, перетекая из одного состояния в другое.

Милада уставилась на костер. Он был маленький, но теплый. Джереми знал толк в таких штуках, в этом Милада уже не раз успела убедиться.

Языки пламени, вспыхивающие в разных местах, словно дразнили ее.

Она пыталась угадать, где появится очередной всполох, и почти никогда не угадывала. Когда ветер проскальзывал между бревнами, пламя меняло цвет от темно-красного до золотого. Эта игра света напоминала ей северное сияние, которое показывал Арчи по интернету, только палитра цветов была другой.

«Стоп, – прервала она поток собственных мыслей. – Что происходит?»

Мягким облаком на нее навалилось замешательство.

«Как я… Почему?»

Из-за уха Джереми был виден только Бабирусса, наблюдать за огнем она никак не могла – Джереми перекрывал обзор.

Так как же тогда она смотрит?

Ответ был простым, но в то же время страшным. Это не она смотрела на пламя, а Бабирусса. Мысль так напугала ее, что Милада зажмурилась. Но образ костра никуда не делся. Бабирусса сидел и смотрел на всполохи пламени, а она взяла и просочилась к нему в голову. Словно подключилась к «каналу», который не входил в ее пакет услуг. Раньше такого никогда не случалось. Или все-таки уже было?

«Да!» – ее осенило.

С Джереми, тогда в доме. Брошенная тетей Сессиль, она пряталась в шкафу среди чужих надушенных платьев и плакала, мысленно обращаясь к Арчи, но «сигнал не проходил». Арчи как будто отключился, был вне зоны действия сети. А до Джереми докричаться получилось.

«Нечего бояться, все это уже было. Это нормально…»

Но она знала, что ничего нормального в этом нет. Да и в тот раз все было иначе. В тот раз она просто «дозвонилась» до Джереми, а теперь влезла в чужую голову и смотрит на мир чужими глазами!

Миладу бросило в пот.

«А что, если Бабирусса почувствует меня? Если поймет, что я копаюсь в его голове? Что же он со мной сделает?»

Внутри все сжалось. Ей захотелось кричать, соскочить с места и отряхнуться от всего произошедшего. Ей не нравилось быть у него в голове, не нравилось смотреть на мир его глазами. Мысленно касаясь это страшного человека, она как будто могла испачкаться.