Король Восточной долины

– Если проголодался, мог бы взять тарелку и поесть из нее, – Шон, который в кухню зашел абсолютно бесшумно, позволил себе немного напугать его. Трес, выронив от неожиданности кусочек мяса и, проводив его прощальным взглядом, виновато вздохнул.

– Не смог удержаться. Я давно не ел мяса, когда почувствовал его запах… – он прикрыл глаза и, всем видом демонстрируя, в какой экстаз его приводит лишь аромат только что жадно поглощаемой пищи, причмокнул губами. Блондин негромко фыркнул и, решительно отодвинув экс-босса, собственноручно положил в чисто вымытую тарелку несколько ложек жаркого.

Поставил ее на стол и красноречиво сунул немножко опешившему Кеву в руки вилку.

– Садись и ешь, если тебя устраивает моя стряпня. Бабушка, конечно, готовит лучше, но иногда приходится обеспечивать себя ужином самостоятельно.

– У тебя много талантов, – ночной гость широко улыбнулся и, не пренебрегая предложением, торопливо уселся за стол, обращая все внимание на еду. Хозяин квартиры негромко вздохнул и, налив себе воды, присел напротив, чутко вслушиваясь в доносящиеся из коридора звуки.

Пересказывать Тресу диалог с излишне любопытной девицей он не хотел, но в том, что она ушла, удостовериться был не против.

Вот скрипнула дверь его комнаты, вот негромкий шорох возвестил о том, что Нэл обувается… Щелчок замка, хлопок двери – и все. Очередная подружка, не слишком разумная и очень любознательная, исчезла из его квартиры и из его жизни навсегда.

Блондин медленно выдохнул. В мыслях его вертелся один, смутно напоминающий гамлетовский, вопрос – быть или не быть? Убить девку за то, что она услышала не предназначенное для ее нежных ушек, или все-таки пощадить, памятуя о своем кредо «не убивать невиновных»?

– Ты все еще носишь перстень? – голос гостя, отвлекший молодого человека от раздумий, прозвучал удивленно, – Я думал, после того, как он сослужил свою службу тогда, ты не будешь так сильно привязан к нему.

Он же ведь не более, чем атрибут стража, разве нет?

Шон с видимым и совершенно понятным удивлением покосился на свою правую руку.

Перстень с сапфиром, некогда подаренный ему бабушкой, и сослуживший хорошую службу уже не раз, носить он, конечно, продолжал, но спать в нем не ложился. Впрочем, вглядевшись в собственный палец пристальнее, он сумел заметить на нем не очень четкую, но вполне заметную полоску, и одобрительно хмыкнул.

– Ты научился подмечать детали, – отметил он, напрямую предпочитая не отвечать.