Аврора и белый кролик

Помнится, Аврора копалась в статьях по психологии и наткнулась на этот необычный, новый для нее термин.

Гугл объяснял его так: «Гештальт – совокупность того, что у нас возникает внутри, и того, что есть снаружи, что так или иначе связано с нашей потребностью и ее возможным удовлетворением… Целостный образ, который является чем-то большим, чем сумма его составляющих».

Это было чертовски точно. Незакрытый, непроработанный – определенно Гештальт, ни дать, ни взять. Если разложить Гештальта по частям – а ее мозг на расстоянии от него еще сохранял способность мыслить объективно – ничего выдающегося.

Незаконченное Мухинское. Некоторая известность в узких кругах. Чуткость, легкость, мужское обаяние. Нетиповая творческая профессия. И все. В остальном обычный, во многом заурядный мужик.

Но чувства Авроры в тот вечер точно нельзя было назвать заурядными. В волнении и предчувствии чего-то невнятного, но большого и важного, она пыталась взять себя в руки и так сосредоточенно кромсала оливье, что не заметила, как Гештальт вошел на кухню и встал у нее за спиной.

– Вам помочь? – прямо над ухом спросил низкий голос. Аврора вспыхнула, дернулась, нож соскочил и рваным краем вспорол ей запястье чуть ниже большого пальца. «Черт!!!..»

Еще мгновенье – и черт (то есть Гештальт) уже сидел рядом с ней за столом и зажимал порез чистым запасным полотенцем из стопки, лежавшей на столешнице. Аврора, все еще дрожа изнутри, наконец набралась мужества и подняла на него глаза.

Темные пряди падали на смуглый лоб, в глазах плясали смешливые огоньки. Не красавец, но внешность и обходительность уверенного в себе мужчины: знает свои сильные стороны, умеет нравиться и ловить от этого кайф. Возможно, поэтому сама атмосфера рядом с ним была такой нереально праздничной. Авроре на миг показалось, что снежинки пушистым роем ворвались в комнату и танцуют, сверкая, вокруг стола, как во сне.

«Шизофрения какая-то!» – буркнул ее внутренний голос.

Меж тем ее гость, намного более живой и реальный, продолжая дружелюбно улыбаться, произнес:

– Пока вы не истекли кровью, может, познакомимся?

– Аврора.

– Что же вы так себя не бережете, Аврора? Мы еще не сели за стол, а вы уже почти покончили с собой. Нехорошо, негостеприимно! – и кухню залила его открытая, в чем-то даже детская улыбка.

«И шутит бездарно», – съязвил внутренний голос.