Наваждение

Неужели после стольких лет виртуального общения по телефону и в облаках интернетовских сетей снова сядем за один стол и напьемся от радости встречи нашего любимого муската? Без мужей, без детей, свободные птички, упорхнувшие за границу, в Германию, в гости к непревзойденной Ирме в разгар масленичной недели! Интересно, а она не разучилась в далеком зарубежье печь наши русские блины? Или будет потчевать нас своими бутербродами на берлинский манер? Зачем страдать заранее от ожидаемого изменения всего уклада жизни наших русских немцев, умчавшихся из страны от проблем российской действительности под мнимым лозунгом воссоединения с бывшей родиной? А блинов мы и сами напечем! Да так, что русским духом запахнет на три квартала благополучной, вылизанной немецкой улочки!»

Решение о встрече вынырнуло во время разговора Златы с Ирмой месяц назад совершенно внезапно, когда Ольга накануне немецкого Рождества огорошила немецкую подругу известием, что она выходит замуж за итальянца и уезжает жить к нему в Неаполь.

В принципе, что-нибудь подобное от Ольги можно было ожидать после ее развода с первым мужем Димой-курсантом, затем двух сомнительных, неудачных браков, когда сошлась сначала с каким-то барыгой, потом с успешным спортсменом. Но теперь менять свою страну, не зная языка, не имея приличной профессии, – в этом была вся эта авантюристка по жизни, неугомонная Ольга.

После того стремительного и решительного разрыва ее, Златы, летом, шесть лет назад с Валерием, братом Ольги, моментально рухнула в пропасть и многолетняя дружба двух неразлучных подруг.

Тогда Ольга бушевала по телефону:

– Злата, ты – невозможная эгоистка! Ты испортила жизнь моему брату! И, забрав Наташу, ты лишила Валерия возможности привязаться и полюбить по-настоящему свою родную дочь! Ты не дала Валерке времени опомниться и назло ему связалась с врачом! Довольна, что отомстила так коварно и изощренно? А если у тебя вдруг появится ребенок, ведь официально он будет сыном моего брата! Это все ты – всегда такая правильная законница – смешала в большую жизненную кучу: и правду, и ложь, из которой сама не сумеешь сразу вылезти.

Рада, что сидишь теперь на двух стульях, а у твоих ног – два серьезных, влюбленных в тебя мужчины? Это бесчестно! Мои родители слышать о тебе ничего не хотят.