Вторая путеводная звезда

Вторая путеводная звезда

Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе

Частный детектив Алексей Кисанов #18

Колдунья вышла, и в подвале воцарилась кромешная тьма. Преодолевая слабость, Юля села на узкий топчан. Цепь на ноге громыхнула. Гарри, ее бывшего мужа, в темнице не было, – сумел сбежать по дороге?.. Наверняка. Ведь ее избивали, чтобы вырвать у Гарри признание о местонахождении драгоценностей. О его сказочной любви к Юле ходили легенды, он должен был сломаться! Но теперь ее никто не бьет… Бандиты, вероятно, кинулись за Гарри в погоню, а Юлю оставили на попечение Колдуньи, опаивавшей ее дурманным зельем…

На соседнем лежаке, – она успела заметить, пока горела свеча, – находился какой-то мужчина… Кто он? Почему он здесь, в темнице, рядом с ней? Юля не представляла.

…Тем временем, частный детектив Алексей Кисанов пробирался по подземному ходу, продирался через лес и болото, гнал на машинах, – чтобы найти, чтобы успеть, чтобы спасти всех тех, кто пропал, кто исчез в этот странный день, полный тревог и невзгод…

Татьяна Гармаш-Роффе

Вторая путеводная звезда

* * *

…Кто-то лил на нее молоко, прохладное и белое, и оно стекало по телу, пенилось, набегало волнами и воланами, ложилось вокруг ее ног кружевом… Это было так приятно! Жара стояла удушающая, и потоки молока, струясь по ее телу, охлаждали разгоряченную и влажную кожу, которая болела и просто лопалась от зноя… Юля застонала от удовольствия.

Застонала и открыла глаза.

– …Опять ты! – проговорила Юля губами, сухими от жажды и отвращения.

– Я тебе только добра хочу, – тихо ответила Колдунья, обтирая ее лицо и грудь прохладной тряпочкой, смоченной чем-то пахучим.

Вот отчего ей приснилось молоко, спасительно текущее по телу!

– Подкрепись, – Колдунья протянула ей глиняную чашу с двумя ручками.

В неверном свете свечи в чаше поблескивало густым и зеленоватым, как болото. Юля оттолкнула чашу.

– Дай пить!

– Нет. Сначала супчику, – ласково ответила колдовка, приставляя чашу к губам Юли.

Она была мерзкая. Вся в черном, и одежку она не меняла последние лет сто, пожалуй: от нее разило потом, застарелым и прокисшим, и всеми запахами кухни сразу, жареным луком, рыбой и прогорклым маслом. Лицо ее казалось большим и грубо сделанным. Вполне можно было подумать, что это переодетый мужчина, если бы не голос, обычный женский и даже не особо противный, как ни странно.

Только чтобы поскорее избавиться от колдовки, Юля, морщась, выпила супчик.