Лето перемен

Каждый раз, как ему надо, чтобы я свалил – я уезжаю к дедам. Откровенно говоря, в центре Москвы есть квартира, которую он купил для меня. Но я даже не был там. Как только переступлю ее порог – последняя нить, что меня с ним связывает, порвется. Придет конец моим попыткам установить связь с папой. Сам не знаю, какого черта мне это до сих пор важно.

Я в задумчивости пинаю камень на гравийной дорожке. И как часто это бывает в таком настроении, мысленно обращаюсь к маме. Привычка с детства прочно засела во мне. Иногда я злюсь на нее.

Она оставила меня, может, и не специально, но не нашла в себе силы, чтобы бороться с ядом. Я был не достаточной причиной, чтобы жить. Она даже при разводе отдала меня отцу. Это дерьмо было для нее ценнее, чем собственный ребенок.

А еще – мне очень нужен глоток свежего воздуха, мне нужны новые цели. Я хочу вырваться отсюда. Я больше не хочу находить по утрам чьи-то трусики на диване в гостиной. Мне нужна перезагрузка. Даже ценой малоэффективных тренировок и полнейшим провалом в октябре.

День сегодня тоже поганый. Льет дождь, который начался еще вчера. Обычно после тренировки я выхожу заряженный, но не сегодня. Я достаю мобильник из кармана и набираю номер Олега.

– Олег, завтра пишем песню, ок?

– Отец придет на этот раз?

– Нет, я ему не говорил, и ты не говори, хорошо? Не хочу ждать этого говнюка.

– Антон, это твой отец.

– Скажи ему об этом при случае, мне кажется, он не помнит.

Ничто завтра меня не отвлечет от записи, потому что я не буду ждать его.

Мне не нужна его поддержка, не нужны его советы. Просто для этого всего уже прошло время.

Глава девятая

Рива

Вы ездили поездом в последние дни мая в Сочи? Угу. А я езжу каждый год в это время, и знаю, что это такое. Мелкие дети, снующие туда-сюда по вагону, то и дело заглядывающие в твое купе, чтобы сказать ку-ку или поведать тебе, что ты – какашка. Мамаши, тоже снующие туда-сюда с горшками этих детей или со стаканами, выплескивающими кипяток. Пьяные мужики – но их я не виню – в такой атмосфере трезвым оставаться опасно для жизни.

Последние, доходя до нужной кондиции, начинают брынчать на гитаре и петь произведения Михаила Круга. Все это продолжается, пока кто-нибудь не начнет орать, что их детки пытаются спать, а они тут, видите ли, песни поют. И тогда ворчащая толпа перетекает в вагон-ресторан, и наконец наступает тишина.

В общем, в этом году, все ровно по стандартному сценарию: и дети, и какашки, и песни.