Бег сквозь лабиринт

– Мама, тебе же в школу третьего августа, что происходит здесь? – Наташа не могла поверить, что после смерти отца мама не образумится, – ты же не такая, мама, ты же интеллигентная женщина?

– Марш к себе в комнату! – прикрикнула Вероника Анатольевна, – как ты с матерью разговариваешь?

– А знаешь, кем вас называют? – не унималась Наташа, – семья алкашей, так мне и сказали!

– Вот люди, – покачал головой Иван Карпович, – у людей горе, сын умер… – он весь сжался и закрыл руками красное лицо, – Наташенька, зачем же так…

– Что вы, ей плачетесь, папа, – Вероника Анатольевна взяла сумку дочери, отнесла в её комнату и крикнула из глубины квартиры, – иди к себе, хватит языком чесать.

Чё, взрослая стала?

Наташа стояла в растерянности и не знала, как себе вести, что делать дальше. В свои четырнадцать лет она впервые задумалась о том, что ей придётся в скором времени самой заботиться о себе.

За столом раскисал, как густой кисель Иван Карпович, в комнате кричала мама.

Сердце девочки билось, как у загнанного в угол зверя, и она почувствовала, что во рту пересохло. Сгребая в охапку лимонад и пирожки, она направилась в свою комнату и, закрыв за собой дверь, открыла окно. Села на подоконник, откусила от пирожка, который был с капустой. Такие же пекла бабушка Евдокия Васильевна. От нахлынувших воспоминаний, Наташа закрыла глаза и заплакала.

– Наташка!!! – крикнула ей снизу Азиза, лучшая поруга, – ты чего там, плачешь что ли?

– Зизка! – Наташа быстро вытерла слёзы и помахала ей, – я только что из лагеря!

– Так выходи!

– Сейчас, погоди, только переоденусь!

Быстро нацепив на себя трикотажную майку и джинсовые шортики, она выскочила из дому.

Подружки долго обнимались, Наташе всегда было легко с Азизой, она имела талант делать людей счастливыми. Вот и сейчас, встретившись с подругой, Наташа почувствовала небольшое облегчение из-за обиды на мать и дедушку, которые не сообщили о смерти отца.

– Ты знаешь, – серьёзно начала Наташа, – мои совсем уже… пока я была в лагере, папа умер…

– Наташа! – Азиза прижала руку ко рту, – я и не знала, бедная моя.

– А они… они ничего не сказали мне, от соседки узнала, а ещё мать называется…

– Я понимаю, – кивнула Азиза, – ну, успокойся, не плачь… пошли ко мне, Нугманчик приехал, такой здоровенный стал, не узнаешь.

– Ну… я не знаю, – пожала плечами Наташа, но после недолгих уговоров подруги согласилась, – пошли.