Серебряный лебедь

Она отмахивается от моих слов.

– Я знаю о тебе все. Мэдисон Монтгомери, семнадцать лет. Дочь убийцы, которая затем застрелилась. У отца целая куча денег. Приехала из Беверли-Хиллз в Хэмптонс. Я что-то пропустила?

Я медленно моргаю, прежде чем прищуриться.

– Ты забыла упомянуть мой дробовик.

Она нервно хихикает.

– Я знаю. Я просто надеялась, что это неправда.

– Вот как. Ты, наверное, все-таки не хочешь, чтобы нас заметили.

Я снова переключаюсь на свое яблоко.

Она качает головой.

– Нет, мы с тобой будем настоящими друзьями.

После перерыва я отправляюсь на следующий урок, и не успеваю я опомниться, как уже звенит звонок на обед. Татум настаивает на том, чтобы устроить мне экскурсию по школе, показывая на разные классы и рассказывая о том, куда я могу записаться. Во время обеда мальчики приходят со своей стороны школы, и мы все встречаемся в столовой, которая разделяет женскую и мужскую половины академии. Что касается богатства, все здесь, кажется, стоят примерно в одном ряду с Биллом Гейтсом, и я всерьез задаюсь вопросом, как, черт возьми, моему отцу удалось меня во все это втянуть. Да, мы богаты, но в этой школе есть и кое-что еще. Чтобы попасть сюда, ко всему прочему необходимо быть высокого происхождения.

Мы заходим в кафетерий, и Татум указывает на мою юбку.

– Ты можешь дополнить школьную форму аксессуарами. Мы можем подшить ее покороче, если захотим.

Моя школьная клетчатая юбка заканчивается чуть выше колен, и длина меня полностью устраивает. Я не хочу привлекать к себе еще больше внимания, поэтому отвергаю ее предложение.

– Спасибо, – сухо отвечаю я, прежде чем взглянуть на двери, которые открываются с мужской стороны. Компания парней проталкивается в двери, разговаривая и пересмеиваясь. Они моментально подчинили себе окружающую атмосферу. Их ухмылки дерзкие и самоуверенные.

– Кто они? – спрашиваю я, кивая головой в сторону компании, идущей к стене в дальнем конце правого крыла.

– Это – неприятности, – бормочет Татум, занимая свободное место за одним из столиков для пикника. Я внимательно за ними слежу. Они все горячие, очень горячие. Татум поворачивается, следя за моим взглядом.

– И эти стервы – тоже неприятности, – пробурчала она, указывая на девочек, которые сплетничали на уроке математического анализа.

– Что ты подразумеваешь под неприятностями? – спрашиваю я, игнорируя ее слова о девочках и отводя глаза от этой суеты.