Ангел пролетел

Мало того что рядом с больным никого не было, так еще и капельница пропала! И медицинский пакет с физраствором он нашел в мусорном ведре в ординаторской.

Час от часу не легче.

Всей своей железобетонной докторской сущностью Шумаков сопротивлялся мысли, что пациента могли… могли…

Он даже додумать до конца никак не мог.

Он сунул руку в карман хирургической робы, нащупал там пакет с жидкостью и заставил себя додумать.

Его пациента не могли убить. Это ерунда какая-то.

Или могли, и это не ерунда?.

– Чтой-то вы говорите, Дмитрий Антонович?

Он задумчиво посмотрел на санитарку и вышел.

Милицию вызывать? ФСБ, ЦРУ, ОГПУ, МВД и Центризбирком?

Он вышел неправильно. Ему нужно было во внутренний коридор, а он попал в центральный, где на полу, как и положено коммерческому и процветающему учреждению, лежали ковровые дорожки, стояли дивной красоты фикусы и горели яркие лампы. На диване из кожзаменителя сидела молодая дамочка, стискивая на коленях крохотную красную сумочку, а рядом с ней высился незамысловатый молодой человек в пальто до полу.

Шумаков выскочил прямо на них и замер. Они тоже воззрились на него.

Отступать было некуда.

В кармане трепыхнулся медицинский пакетик.

На елке, стоявшей в углу, звякнул колокольчик.

Ангел пролетел, подумал Шумаков. Кажется, так говорят, когда колокольчик звякает.

– Доктор, здравствуйте, – энергично начал молодой человек, вынимая руки из карманов и несколько театрально касаясь дамочкиного плеча.

Шумаков постоял в отдалении, а потом пошел к ним. Он шел мимо поста, и Галя, которая дежурила сегодня, даже голову от бумаг не подняла.

Они не могут, подумал Шумаков про весь мир. Они не могут, только я один могу!

Он шел прямо на них и не знал, что будет делать, когда дойдет.

Сколько раз это было. Сколько раз он говорил себе, что больше ни за что и никогда. Сколько раз все начиналось сначала.

Он подошел и остановился.

– Что наш дорогой Петр Елизарович? Мы можем рассчитывать, что Новый год будем встречать всей семьей?

Дамочка посмотрела Шумакову в лицо и спросила совершенно спокойно:

– Дед умер?

Шумаков кивнул.

– Сегодня?

Он опять кивнул.

– Около двух, – не спросила, а констатировала она. – Я поняла.

Молодой человек зажал в зубах какой-то очередной бодрый вопрос и уставился на дамочку.