Пепельный блондин

Чтобы доехать до нас в предновогоднюю неделю, нужно обладать стальными нервами. У Алины они есть.

На прошлый Новый год Алинка появилась на нашем пороге с небольшим, но плотно упакованным чемоданчиком за спиной. Уехала она только после того, как мой муж Николай предложил ей, в шутку конечно же, поучаствовать деньгами в оплате коммунальных услуг. Алинка мне потом это целый год припоминала, хотя… в целом Коля был прав. Празднование Нового года не может длиться месяц.

Когда Алинка позвонила в ворота, я практически спала в кресле напротив камина.

Редкий случай, когда погода на Новый год совпадает с той, которую изображают на новогодних открытках, – самое время топить камин. Утром за окном все ели будут белоснежными от лежащего на их лапах снега. Я снова изведу гигабайт памяти, фотографируя двадцать соток нашего рая. В памяти моего компьютера уже хранится с десяток папок с фотографиями – по количеству лет, прожитых здесь.

– Ну что, скучаете тут в вашем захолустье? – Алинка влетела вместе с волной ледяного воздуха и с большой сумкой в руках.

Я вздохнула.

– Скучаем, скучаем, не сомневайся, – Николай высунул нос из кабинета. – Только на тебя и надеемся.

– Это вы правильно делаете. Чип и Дейл уже здесь в одном лице. Что, много будет народу на этот год?

– Только родители, Воронцовы и Федя, – сказала я. Алинино лицо потемнело. Воронцовы – друзья нашей семьи и во всех смыслах хорошие люди – были слишком скучны, по Алининым меркам, главным образом потому, что не пили спиртного и любили играть в скраббл.

А Федя… Это отдельная песня, причем слова в ней в основном матерные. Федя, единственный брат моего мужа, – человек с бородой и религиозными убеждениями. Спиртное он пил, и еще как, но стоило ему принять на грудь немного больше, чем бокал вина, он начинал проповедовать и призывать к покаянию. А еще он начинал приставать к Алинке.

– А разве Федя не в Белоруссии? – Алина втащила свою сумку в гостиную и плюхнулась в мое кресло.

Николай усмехнулся:

– Федю выгнали из монастыря.

– За пьянство или за прелюбодейство? – уточнила Алина, но без особенного интереса.

– За прелюбодейство в невменяемом состоянии, – хмыкнула я, подтягивая к камину второе кресло.

– Ну ладно, девочки, не знаю, как вы, а я пошел спать. – Коля потянулся, зевнул и пошел по лестнице наверх – в спальню. – Оля, ты не могла бы проверить сигнализацию, когда будешь уходить?

Я кивнула и подумала не без сожаления, что не могу так же развернуться и отчалить.