Сянци. Паук в хризантемах

Сянци. Паук в хризантемах

Тим Волков

Сянци #2

Над Провинцией сгущаются черные тучи, предвещая грозу. Император мертв, но вместо объединения в тяжелый час, бывшие друзья и союзники устраиваю между собой безжалостную грызню за трон. Им нет дела до того, что творится вокруг. А в стране хаос. Пробудившееся древнее зло не уничтожено. Змеелицые вышли на новую охоту. Кровавые восстание обретают лидера, который ведет свою армию к стенам Провинции. Мартену, простому подростку, волею судьбы попавшему из нашего мира в это ад, остаться в стороне не получится.

Его душа стала вместилищем зла. И выбор не прост: освободить древние силы, которые поглотят мир и спастись самому или уничтожить зло, убив себя. Есть и третий путь – самому стать злом… Какой же выбор сделает Мартен?

Тим Волков

Сянци. Паук в хризантемах

Глава 1. Пробуждение

Воспоминания приходили обрывками.

Сначала он вспомнил первые мгновения, когда пришел в сознание. Мальчик лежал на устланной сосновыми иглами бурой земле, уткнувшись лицом в сухую жесткую траву, а птицы кружили над ним и противно крухали.

Но ему было все равно. Разум был подернут чернотой и ничего, кроме этой глухой черноты, для него в тот момент не существовало. Кто он? Где он? Как здесь оказался? Не важно. В мире, затянутом пеленой небытия, нет ничего важного. Лишь только молчаливое созерцание бездонного неба и черных птиц, кружащих над ним.

Потом острая белая игла света вонзилась ему в голову, и он со стоном открыл глаза, вновь выплывая из темноты.

В то же мгновение боль пронзила каждую клеточку тела и заставила надсадно закричать. Это длилось вечность, до тех пор, пока его глаза не привыкли к свету. Огляделся.

Трава. Сосновые иглы. Корни дерева. Это первое, что бросилось в глаза.

Он все так же лежал на земле. И вроде ничего не изменилось, но чутье подсказало – все было уже не так как прежде. Исчезли птицы. Но даже не они вызвали в душе это неприятное чувство тревоги. Что-то иное, гораздое важнее птиц, ушло, кажется, навсегда.

Мальчик попытался встать. И тут же застонал, не в силах выдержать новую красную волну боли, захлестнувшую его с головой.

Пришлось переждать. Делая маленькие глотки воздуха – на большие не хваталось сил, да и грудь пронзала колючая боль, – он вновь принялся осматриваться. Деревья. Склон. Внизу, по ущелью, вьётся черная дорога. Вот на этой черной дороге очередные воспоминания и обрывались. Словно на глаза накинули саван.