Не Перечь Своему Сердцу

Он хотел, чтобы она видела, как он проникает в неё, даже если это был сон. Его тело напряглось в предвкушении.

— Открой глаза, — прошептал он. Его голос был завораживающим и нарочно соблазнительным, и как только она открыла свои красивейшие изумрудные глаза, он сделал выпад вперёд, стремительно войдя в неё до упора, желая сделать боль от её первого соития как можно короче. Мучительный крик вырвался из его горла, когда он почувствовал, как её девственная плева поддаётся ему.

Её разгорячённое шёлковое лоно обхватило его изнутри, затягивая всё глубже.

Если бы не его упрямый самоконтроль, он бы тогда вырвался из собственной кожи и вошёл бы в неё всем телом. Он стиснул зубы, стараясь замереть на месте, и тяжело дышал, глядя на то, как она мотает головой из стороны в сторону, а её губы беззвучно раскрываются. В спешке он овладел её губами, чтобы приглушить её очередной крик.

Когда он почувствовал, что она успокоилась, он ослабил поцелуй. Войдя в неё медленно, но уверенно, он был вознаграждён тем, что по мере нарастания страсти Киоко её бёдра поднялись вверх и обхватили его.

Он вдыхал её страстные стоны, смакуя их, как дорогие сердцу воспоминания. Слияние их тел заставило его сбросить с себя последние оковы. Он хотел заниматься с ней любовью целиком и полностью, ничего не сдерживая.

Переплетя с ней пальцы, Шинбей вытянул руки Киоко ей за голову и прижал к мягкому одеялу. Он приподнялся над ней, чтобы наблюдать за её страстными гримасами, и вошёл в ритм, который быстро довёл их обоих до экстаза.

Быстрые и глубокие толчки перемежались с жёсткими медленными выпадами и напряжёнными паузами, за которыми следовало быстрое отступление с последующей атакой.

Шинбей чувствовал, что она уже многократно достигла пика наслаждения, судя по судорогам, сотрясавшим её тело. Внутри себя она сжимала его всё сильнее. Его тело сверкало под лунным светом — результат так долго сдерживаемой страсти. Она изматывала его, пока, наконец, он не смог больше терпеть и, зная, что сейчас она достигнет очередного пика, задал темп, от которого их тела словно забились в конвульсиях.

Доведя их обоих до оргазма, он сделал последний выпад так глубоко, как только мог, и задержал его, запрокинув голову. Звук, который вырвался из него, не принадлежал ни человеку, ни бессмертному. То были боль и удовольствие в наивысшей точке. Его семя выстрелило в неё… глубоко, горячо, в ритме биения его сердца.

Мир вновь остановился.