Чудные

– Да-да! Тот самый: тара-дара-да тара-дара-да тара-дара-тара-дара-тара-дара-да трам-пам-парам трам-пам-парам трам-пам-парам парам-да, – напел мужчина. Вавилов молчал. – Ну, «Турецкий марш», что вы право?! Появился на свет двадцать седьмого января одна тысяча семьсот пятьдесят шестого года в Зальцбурге, скончался от невоздержанности, кстати, в возлияниях и кучи другой гадости в Вене пятого декабря одна тысяча семьсот девяносто первого года.

– …

Вытянутая физиономия Вавилова была исчерпывающа.

– Ну, не стоит так нервно реагировать. Да, для всех я умер, но для вас на некоторое время жив и отправлен Им, чтобы помочь вам вернуться к нормальной жизни, поскольку Он считает, что вы ещё не вполне потеряны и способны написать нечто гениальное.

– …эээ

– Какое красноречие! Я, должно признаться, с Ним не согласен, но я нынче лицо подневольное. Да и скучно там на небе. Ну, скажите уже хоть что-нибудь…

– Ааа кто такой этот он?

– Не он, а Он, с заглавной литеры.

Он тот, кого не принято поминать всуе. Он – il Dio, der Gott, Бог. А я – один из его посланников. Но хватит пока подробностей. Вам, сударь, необходимо принять человеческий облик. Вам ли не знать, что называться человеком и быть человеком не одно и то же… Катитесь в ванную.

– Мужик, иди отсюда, я тебя не знаю, не видел и видеть не хочу. Я сейчас полицию вызову…

Моцарт влез на «Стейнвей[1 - Steinway&Sons, американская марка роялей и фортепиано, основана в 1853 г.

]» – подарок какого-то олигарха вместо гонорара за корпоративный гимн, чудом уцелевший в засранной квартире и не проданный даже ради поллитры – и продолжил вещать оттуда.

– Как это Серж говорил?.. – Амадеус поворошил завалы памяти. – Вот, ага! Зовите! Как вы там сказали? Полицию, гвардию, императорскую охрану – и поедете в приют страждущих. А там ох как несладко, я по себе помню. Да и вы помните. Придется вам смириться с моим временным присутствием в вашей жизни.

– Хорошо, допустим, я в тебя верю.

Ты Моцарт и послан ко мне Богом, – Вавилов, стремительно трезвея, сполз с продавленной тахты и пятился к двери, – но это значит, что я не просто поймал «белку», но окончательно и бесповоротно рехнулся…

Вавилов выскочил из комнаты и, насколько это возможно, ловко закрыл дверь.

– Ага, попался. Всё, звоню в полицию, – сообщил Евгений дверному стеклу и повернулся, намереваясь пойти на кухню за напитком завтрашнего дня.