Русская сага. Дорога без конца. Книга четвёртая

В нём растёт молоденький кустик мимозы, напоминающий мне о самой первой любви, которая, как и её листочки, съёживается от любого грубого прикосновения.

Из этого садика можно пройти по заросшим тропинкам в другие сады: из хрустальных слёз, из тихого смеха, туманов и камней, роз и можжевельника. Там слышатся то звуки поцелуев, то страстный шёпот, то печальные голоса поэтов. Моя последняя любовь уже случилась и живёт в самом красивом саду волшебного мира.

Иногда я упираюсь в тупик со склепом почти забытых земных страстей, ключ от которого потеряла и даже не пыталась его искать, пока к нему не стал приходить мужчина с огромной связкой всевозможных отмычек и настойчивым неутомимым желанием открыть запертую дверь.

И она всё чаще сдаётся перед его желанием и открывается. Происходит удивительная метаморфоза, склеп вечной памяти превращается в дом воскресшей памяти земных удовольствий. Мужчина живёт иллюзией моей вечной молодости, а мне остаётся только благодарить его за это. Я покидаю эти места, переполненная до краёв чувствами всех оттенков, сопровождаемых музыкой из «Времён года».

Впереди центр моей вселенной, который воскрешает во мне сонм противоречивых чувств. Перед глазами цветущий луг, уходящий за горизонт, с белыми аистами на нём. Но я-то знаю, что дальше за этой притягательной картиной семейного счастья скрываются непроходимые топи пережитых обид и слёз. Я обойду стороной обывательское болото брака и погуляю по лугу, по которому бежит ко мне навстречу маленькая девочка с большими серыми глазами, наполненными детским восторгом.

Она бежит ко мне и к папе, чтобы разделить с нами свою радость.

Я сжимаю детскую ладошку в своей руке и скрываюсь от всех в самом святом оазисе под названием «Материнство». В нём я живу как в воспоминаниях, так и наяву. Стоит только закрыть глаза, и взрослая дочка превращается в пухленькую малышку, в моё самое дорогое сокровище и самую большая радость, перемешанную с постоянной тревогой, без которого материнское счастье не существует.

Осенний сад. Вот над кустом уже увядших хризантем роняет слёзы Тургенев, в другом уголке среди багряно-жёлтых клёнов вопрошает к Господу Ходасевич: «Почему на склоне лет хочется ещё любить и любимым быть? – Но с последним опавшим листом успокаивается, – Жизнь хоть и зовёт последними обманами, больше нет соблазнов – не вернусь».