На ее условиях

 – Если ты не хочешь жениться ради фамильного имени, может, сделаешь это ради меня? Чтобы подарить мне внуков?

Теперь была очередь Алесандера смеяться:

– Ты переигрываешь, Madre. Не так уж сильно ты любишь детей. По крайней мере, насколько я это помню по своему опыту.

Изобель тихо фыркнула.

– Ты был воспитан, чтобы стать лучшим, – сказала она без малейших угрызений совести. – Ты был воспитан сильным.

– Тогда почему ты удивляешься тому, что я хочу принимать собственные решения?

Ее плечи напряглись.

– Ты не можешь играть в эту игру вечно, Алесандер, не важно, насколько она тебя забавляет! На следующей неделе Маркел де ла Сильва празднует шестидесятилетие. Мы с матерью Эзмерельды надеялись, что ты будешь сопровождать Эзмерельду на этот прием. Можешь ты хотя бы почтить этим дружбу между нашими семьями?

Для чего? Чтобы услышать «неожиданное» объявление об их помолвке в качестве экстравагантного подарка на день рождения отца невесты? Алесандера это бы не удивило.

Его мать питала особенную страсть к измышлению подобных планов. С нее сталось бы поставить его в такого рода положение и вынудить к нежеланным действиям.

– Какая жалость. У меня другие планы на этот вечер.

– Ты должен там быть! Твое отсутствие будет преднамеренным оскорблением для семьи!

Алесандер вздохнул, внезапно устав подначивать мать. Конечно, он собирался на эту вечеринку. Маркел де ла Сильва был хорошим человеком, достойным уважения.

Не его вина, что его дочь пошла в загребущую маменьку.

– Разумеется, я там буду. Но скажи, какое слово из «я ни за что на свете не женюсь на Эзмерельде» ты не поняла?

– Да-да, ты сейчас так говоришь, но больше никого подходящего просто нет, а рано или поздно тебе придется выполнить свое предназначение как единственному наследнику поместья Эскивель. – Его мать перестала притворяться, что объединение двух семей этим браком было ее конечной целью. – Когда ты это, наконец, поймешь?

– Я не могу дать тебе тот ответ, который ты хочешь услышать, но уверяю тебя, Madre, когда я наконец решу жениться, ты узнаешь об этом первой.

После этих слов его мать ушла, вся негодование в холеной оболочке, и ее парфюм и раздражение витали в воздухе еще долго после того, как за ней закрылась дверь. Алесандер стоял у того же большого окна, в которое недавно смотрела Изобель, но, в отличие от нее, он наслаждался видом.