7 Дней, или Как я взошла на престол

Перестав мычать и, уставившись на изменившегося мужчину, я обратила внимание на то, что у него точно такие же голубые, с миндальной крапинкой глаза, как и у меня. Те самые глаза, которые я унаследовала от матери. Но в отличие от нас, у которых изящный аристократический прямой нос, его все также оставался картошкой. Помимо прочего, у того индивида, была наглая, насмехающаяся улыбка, которая жутко раздражала. Пока одна принцесса рассматривала того, кто назывался ее родственником, мужчина продолжал.

– А теперь, – сообщил он, присаживаясь на трон и закидывая ногу на ногу.

 – без глупостей, сообщи мне, что именно оставила тебе мать?

Магия, сковывающая мои губы, куда-то исчезла, тогда как тело продолжало представлять собой застывшую скульптуру.

– Лжец. – бросила я вместо того, чтобы звать подмогу. – Моя мать – единственный ребенок в семье.

– Такова официальная версия, используемая нами на протяжении последних тридцати лет. – сообщил мужчина, у которого в руках, из воздуха, появился золотой кубок.

 – Но я ее родной брат, и именно я, должен раскрыть твой потенциал.

– Потенциал?

– Именно, деточка. Видишь ли, магия у всех разная. Вот я могу материализовать все, что только пожелаю. При условии, конечно, что точно знаю, как это выглядит, и ранее видел, откуда это перенесется. – он указал на бокал и хлебнул что-то, что на деле оказалось вином. По крайней мере, об этом свидетельствовала, стекающая по бороде, красная дорожка. – Твоя мама была ведуньей. Предполагаю, что свою смерть она также предвидела, поэтому отправила мне письмо явиться ко двору, и пустить слух о своей немыслимой мощи, чтобы ты знала, кого приглашать.

– Чем докажешь?

Я, может и глупая девочка, помешанная на моде, но не дура. Сказать можно что угодно. Сама не раз была источником таких сплетен, которых и в помине не существовало.

– Она должна была оставить тебе семейную реликвию.

Он испарил бокал, встал с трона, подошел ко мне и показал левый кулак. На безымянном пальце красовался золотой перстень с черным камнем, внутри которого пульсировали два голубых изогнутых полумесяца, обращенные спиной друг к другу.

Совершенно идентичный тому, что был в коробке, оставленной у меня под дверью, и который хранился сейчас у меня на шее, на длинной цепочке, уходящей далеко под корсет.

– Это, по-твоему, доказательство, старик?

Я пыталась всем своим голосом выразить недоверие и толику презрения.

– Я старше Лилит на десять лет, и сам воспитывал ее после смерти родителей.