Самайн

” – подумала я и окончательно отключилась.

Ноябрь

Слеза стекала по виску и щекотала ухо, а яркий свет заставлял щуриться, но я была так рада видеть родное лицо, что было плевать.

– Деточка моя, как ты? Опухшая такая.

Мама смотрела на меня уставшими, больными глазами, а лицо ее опухло не меньше моего уж точно. Но я постаралась улыбнуться:

– Привет.

Голоса не было, только скрип.

– Ты пока не говори ничего. Дать тебе водички?

Я попробовала кивнуть, чтобы убедиться, что моя шея подчиняется мне.

Удивительно, но я не чувствовала боли. И отчетливо помнила все, что случилось. Мы попали в аварию. Кто-то выскочил на дорогу, не оставив Максу ни единого шанса увернуться. И тут в груди екнуло:

– Макс? Игорь?

Я почти шептала, но мама все поняла.

Она налила в стакан воды из бутылки и залпом выпила. Потом посмотрела на меня и уголки ее губ стали предательски кривиться:

– Макс в реанимации, но ему уже лучше. А Игорь… Игорь умер, Алиса. – и больше не сдерживаясь, зарыдала, прикрыв рот рукой.

Меня выписали только через три недели. Похороны брата, всю скорбь родителей, шок родственников, тяготы приготовлений и рыдания у гроба – я проживала в мыслях, ворочаясь на ненавистных простынях, пропахших хлоркой. К плану лечения мой доктор, Сергей Петрович, добавил седативные или снотворное, уж не знаю, но соседки по палате быстро смирились с моим безучастным видом и отстали от меня.

Когда мне разрешили вставать, я первым делом поплелась в реанимацию, где весь в белых бинтах и коричневых синяках, лежал мой муж.

Мне позволили посмотреть на него сквозь окошечко в двери. Я видела трубки, торчавшие из его носа и тихонько поскуливала от жалости.

Я не знала, кого я оплакиваю: брата, мужа, себя? Было больно и тем больнее, чем больше я думала о своей боли.

Декабрь

Первый снег покрыл тонким слоем все события прошлого месяца, и мы потихоньку возвращались к жизни.

Максима выписали спустя еще две недели.

Он шел на поправку удивительно быстро, и врач на выписке шутил:

– Где ваш муж прячет счастливую рубашку, в которой он родился? Непременно отыщите и пользуйтесь. При всех его серьезнейших повреждениях и переломах, при проколе легкого – он восстанавливается даже лучше, чем вы.

Мы ехали в такси в полной тишине. С той страшной ночи толком никто не знал, что говорить.

Я думаю, муж чувствовал свою вину за смерть Игоря.