Что, если?

Будете мечтать о море и маленьком садике с качелями в тени раскинувшихся деревьев: как хорошо будет пить там чай по утрам и просто смеяться!

– Неужели всё и правда так сложно? – как-то спросил он, глядя, как она отмеряет шагами комнату и беспрерывно листает страницы учебника.

Она и правда всегда придавала большое значение разным мелочам: вызубривала без запинки билеты, то и дело расчесывала волосы, смотрелась в зеркало, подолгу подбирала слова. В тот день они бросили всё и поехали в парк с аттракционами – лучший день её двадцатого лета.

А, может, и всех последующих лет.

Да, она придавала слишком большое значение мелочам, любила накручивать, выдумывать всякое. Например, что он любит её так же беспросветно и бережно. Что он тоже чувствует её боль и горе, её радость и ликование. Даже на расстоянии. Но в его жизни всё было проще.

Это только в романах красивые истории любви заканчиваются пафосно и трагично. Влюбленных разлучает смерть, война, интриги, километры расстояний. А он просто сказал ей однажды: «Это наш последний вечер вместе».

И всё закончилось.

*

Фантики так и лежали в углу, у кровати. Мальчик знал, что скоро они понадобятся. Ему удалось набрать три мешка, не съев ни одной конфеты – в последнее время есть совсем не хотелось. В июле, в самую знойную жару, в спальне мальчика, который так любил лето, было прохладно – то ли от того, что мама занавешивала окна, то ли от того, что в комнате всё время дежурила смерть.

Веста принесла ему кусочек яркого лета – попугая с красными и желтыми пятнами.

Они назвали его Гелей – в честь греческого бога солнца. Собеседник из птицы был неважный, та выучила всего пару слов и рандомно повторяла их. Но мальчик знал, что она его понимает.

– Геля, ты любишь лето?

– Люблю.

– Что ты любишь больше всего?

– Солнышко.

– На что похожа страна вечного лета?

– Персик.

Каждый день, после работы, Веста приходила в гости к мальчику и каждый раз её дыхание перехватывало – в комнате был кто-то ещё. Кто-то невидимый витал над его кроваткой, рисовал на лице тени, проводил по нему ледяной ладонью, и с полупрозрачной кожи сбегала краска.

– Мне всё время холодно, – тихо жаловался Мирон. – Почему нельзя открыть шторы?

– Твоя мама говорит, что от света у тебя начинаются головные боли и тошнота.

– Ну и пусть, – повторял Мироша, посильнее укутываясь в облако одеял. – Я так устал. Я хочу в страну вечного лета. Там жара и всегда светит солнце.

Тогда Веста брала его руки в свои и грела.