Ядам и Лилит

Часть их общих предков осталась в Африке, колыбели человечества, другая часть отправилась в северные широты. Те, что не покидали тёплого чёрного континента, 200–150 тысяч лет назад эволюционировали в сапиенсов, а те, что адаптировались к холодному климату ледниковой Европы, – в неандертальцев. Примерно 70 тысяч лет назад из Африки на восток хлынула волна сапиенсов. Занимая привычные им субтропические и тропические области, люди современного типа добрались до Австралии, а около 40 тысяч лет назад начали колонизировать северные широты, потеснив неандертальцев.

Через 10–15 тысяч лет последние окончательно исчезли.

Выдвинуто больше сотни гипотез, почему вымерли первые европейцы. Не имеет смысла упоминать их все, приведу только некоторые: они не пережили климатических изменений; придерживались несбалансированной мясной диеты; не знали прогрессивного разделения труда между полами, вследствие чего рождаемость была низкой. Но, как бы ни хотелось возложить ответственность за исчезновение неандертальцев на климат или на них самих, сделать это не получается из-за вопроса: почему почти 200 тысяч лет они успешно справлялись со всеми вышеперечисленными трудностями и вдруг начали стремительно исчезать с появлением пришельцев с востока и юга?

Большинство исследователей вынуждено признать: главным фактором их исчезновения стали сапиенсы.

Они принесли тропические болезни, к которым у коренных европейцев не было иммунитета, подавляя численностью, вытесняли их с охотничьих угодий и попросту истребляли. Когда одна группа людей систематически уничтожала другую, то оправдывала свои действия всегда одинаково: жертвы геноцида объявлялись неполноценными. Не по той ли причине столь живучим оказалось представление о неандертальцах как о примитивных недочеловеках?

Не так давно им отказывали в способности к членораздельной речи; считали, что у них недоразвиты лобные доли, в силу чего они были не способны сдерживать агрессивные импульсы и беспрерывно дрались между собой; кисти их рук были приспособлены только для грубых хватательных движений, и – само собой – они не могли выдержать конкуренции с нашими высоколобыми предками в силу своей технологической отсталости.

В художественной литературе их изображали уродливыми каннибалами по контрасту с высокоразвитыми кроманьонцами, и даже у авторов, стремившихся избежать подобной гротескности, невольно проскальзывало: примитивным представителям человеческого рода было предопределено сойти со сцены, уступив её более разумному виду.