Корабль Иштар

Боже – что за сон! И все на протяжении половины боя часов.

Он поднял руку и коснулся ссадины на виске. Сморщился – по крайней мере этот удар не был сном. Подошел к драгоценному кораблю. И в недоумении уставился на него.

Игрушечные фигурки на палубе переместились – и появились новые.

На черной палубе не было больше четырех кукол. Стояли только две. Одна указывала рукой направо, на место на палубе рядом с мачтой, другой рукой она опиралась на плечо игрушечного солдата, рыжебородого, с агатовыми глазами, одетого в сверкающую кольчугу.

Не было и женщины у двери розовой каюты – там ее видел Кентон, когда впервые появился корабль. На пороге каюты виднелись пять стройных девушек с короткими копьями в руках.

А женщина стояла на правой половине палубы и низко склонилась над бортом.

И весла корабля больше не были погружены в волны из лазурита. Они были подняты, готовы к очередному гребку!

3. Корабль возвращается

Одну за другой Кентон потрогал фигурки. Неподвижные, твердые, они казались частью палубы.

Никакими усилиями он не мог их передвинуть.

Но что-то их передвинуло – а куда подевались исчезнувшие? Откуда возникли новые?

Вокруг крошечных фигур не было дымки, они больше не расплывались, каждая вырисовывалась очень четко. Игрушка, указывавшая на правую сторону палубы, – с короткими, кривыми ногами, у нее торс гиганта, лысая голова блестит, в ушах золотые диски. Кентон узнал его – барабанщик, бивший в змеиный барабан.

На голове склонившейся маленькой женщины-игрушки – миниатюрный полумесяц, и над ним потоки рыже-золотых волос…

Шарейн!

А место, на которое она смотрит, – разве не на этом месте лежал он на другом корабле в своем сне?

Этот – и есть тот корабль? Кентон опять увидел белую и черную палубы, розовую каюту и изумрудную мачту.

Это тот самый корабль! Сон? Но что передвинуло игрушки?

Удивление Кентона росло. В то же время нарастало беспокойство, возбуждение, любопытство. Он обнаружил, что, глядя на корабль, не может четко рассуждать; казалось, корабль притягивает его к себе, наполняет его каким-то напряженным ожиданием.

Кентон снял занавеску и набросил на сверкающую загадку. Потом вышел из комнаты, каждый шаг давался ему с трудом, непреодолимым было желание вернуться, повернуть голову. Он вытащил себя за дверь, чувствуя, будто чьи-то руки держат его, тащат назад. Все еще стараясь не обернуться, он протиснулся в дверь, затворил ее, закрыл на замок.

В ванной он осмотрел ссадину на голове.