Двери

Туда, откуда только приходят, туда, где они быть не должны, туда, где все знакомо и вместе с тем абсолютно неизвестно, как одна и та же вещь, если смотреть на нее изнутри, а потом выбраться и взглянуть на это снаружи.

Волнение, радостное возбуждение охватили Ее. Они сделали шаг, хотя под ногами не было никакой поверхности. Они шли по воздуху. Сначала Ей было страшно, но потом хранитель дернул ее за руку и подмигнул:

– Ну же, смелее. Не думал, что ты такая трусиха, – засмеялся он.

– Я не трусиха. Просто это так необычно, странно и так волшебно!

– Ну же, вперед! Полетели!

И они, и вправду, полетели.

Ее тело стало невесомым. На нем не было уже серого платья, не было ничего. Она стала прозрачной, текучей, воздушной. Какой-то непонятной, необъяснимой субстанцией. Откуда-то пришло понимание, что ее тело может принимать любую форму, плотность и цвет. Она тут же воспользовалась этим открытием и вернула себе привычную оболочку. Но хранитель сразу же одернул Ее:

– Ты что, с ума сошла?! Тебя же могут увидеть! Прекрати немедленно!

– Но это так весело! – смеялась Она.

 – Подумать только, я летаю!

*

Какое-то время они просто наслаждались полетом и свободой. Парили в воздухе, кружились, переворачивались, забирались в густые облака, играя там в прятки, соревновались в скорости с птицами, приводя тех в замешательство, камнем падали вниз, чтобы потом вновь взмыть в высокое голубое небо.

Пресытившись упоительными ощущениями, они, наконец, спустились на землю.

– Где мы? Я знаю это место! Я была здесь!

– Я знаю, поэтому и привел тебя сюда.

Ты ведь любила бывать здесь.

– Да, да, – согласилась Она. – Это площадь Султанахмет. Здесь очень красиво, правда?

– Правда. Присядем?

– Да, давай.

Они опустились на скамейку и замолчали, наслаждаясь неподражаемыми видами старого города. Все было также, как и много лет назад. В этом величественном волшебном месте почти ничего не изменилось, разве что люди были по-другому одеты и стали более суетливыми. Минареты своими шпилями пронзали небо.

Проплывающие мимо облака цеплялись за них, задерживаясь на мгновение, чтобы взглянуть вниз и разделить радость и восхищение прохожих. Все также протяжно и напевно звучал призыв к молитве, заполняя собой пространство, проникая в сердце каждого, независимо от того, во что тот верил.

На улице стемнело, но площадь не опустела. Туристы продолжали свои прогулки,у кого-то они были неспешными и размеренными, у кого-то торопливыми и рассеянными.