Мой самый-самый бывший.

Начинает трясти.

– Не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я, – нервно бросаю, не смотря на мужа и выкидывая остатки пельменей в мусорку, – Мы, когда женились, ты был другим. У тебя столько планов было, ты постоянно стремился к чему-то большему, тебя было не остановить. А сейчас…

Кусаю щеку, хмурясь и сосредоточенно продолжая отмывать уже скрипящую под моими пальцами тарелку. Сзади по полу скрипит стул. Вслед за мной встал… Спина деревенеет.

– А сейчас? – передергивает Сашка мои интонации, подходя и упирая кулаки в столешницу, поворачивает ко мне голову, прожигая профиль нездорово поблескивающими глазами, – Ну? Что сейчас, Кис? Ничего не хочу, да?

Поворачиваю к нему голову.

Поджимаю губы, выдерживаю враждебный взгляд. Это мое молчаливое «да».

Пару секунд мы молчим, просверливая друг друга, а потом мужа подрывает. И он с размаху бьет кулаком по столу. У меня из рук валится в раковину тарелка.

– Ты, блять, Лиза, такая интересная! – орет, – Это у тебя какие –то неосуществлённые фантазии в голове! И в этом почему-то я виноват! Я!!! Который от тебя никогда не скрывал, что я из себя представляю и чего на самом деле хочу! И я добился того, чего я хочу! И до хрена работал ради этого! Я свою жизнь сам построил! Сам!!! И да! Представь себе, меня эта моя жизнь полностью, сука, устраивает!

Сашка хватает меня за локоть, резко притягивая к себе, и зажимает между своим телом и столешницей.

Становится нечем дышать от того, как близко ко мне его перекошенное злостью лицо. Замираю, только пульс долбит по всему телу. Качает.

– Я никогда не скрывал, что мне на хрен не нужны деньги твоего отца, сети отелей, яхты, клубы, гонка за карьерой и вся эта херня, – рычит муж глуше мне прямо в лицо, отчего по спине озноб, – Что большой город мне на хрен не нужен. Никогда не скрывал! И ты…

Сашка болезненно тычет мне пальцем чуть пониже яремной впадины.

– Ты, Киска, клялась, что тебе тоже это ничего не нужно. Ты блять клялась мне! Что. Никаких. Разговоров. О. Том. Что. Жалеешь. Не. Будет.

Да?! – чеканит слова, токая пальцем меня в грудь.

– Так что это я брал другую девчонку, ясно? – наконец отступает на шаг.

Судорожно втягиваю воздух, смотря, как Сашка нервно проводит обеими руками по волосам и сцепляет ладони на затылке.

– К черту, я спать, – бормочет.

Взгляд его потухает, затягиваясь непробиваемым равнодушием, которое ранит в сотни раз сильней, чем любой его крик или грубые слова. Это как в сердце ледяную иглу вколоть. Меня всю морозит.