Случайные пациенты

Куда ни глянь – все в карманы хапают. А простому народу и ждать нечего, – скрипел один.

– Не говори, я тут вообще слышал, что пенсионный возраст хотят повысить. Совсем стыд потеряли. – Перебил низкий бас. В моем воображении он еще завершил реплику, обрушив кулак на деревянный стол. Но звука удара не последовало. Так что мой интерес утих, не успев толком разгореться.

Но спать уже не хотелось. Сев на кровати, я стал озираться в поисках часов. Не нашел, но вскользь ознакомился со скромной обстановкой: четыре койки, включая мою, одна пустовала, две другие занимали пожилые «политика». Они тут же обратили на меня внимание.

– Парень, ты как? – добродушно спросил обладатель скрипучего голоса.

– Нормально, вроде. Не подскажете, который час?

– Около семи. Ты проспал ужин, мы думали тебя толкнуть, но не стали, – он заерзал и посмотрел на грязную посуду.

– Ничего страшного, я не голоден.

Они продолжали рассматривать меня с любопытством.

– Что с тобой произошло? – не сдержался басистый.

Судя по количеству вещей на их полках, они тут не первый день, все темы исчерпаны, а я – новое событие. На секунду даже поддался соблазну развлечь их фантастической историей, но голова совершенно не варила, и я просто отмахнулся.

– Да так, денек не задался с утра, ничего интересного.

Один вздохнул с разочарованием, и оба они вернулись к прежней беседе. В политике я не силен, оттого решил пройтись.

Вышел из палаты и оказался в длинном темном коридоре. По обе стороны стояли лавочки, а на них то там, то здесь сидели больные с посетителями. Пациенты выглядели помятыми от долгого лежания, одежда на них незатейливая – домашние костюмы, халаты, треники. А посетители сидели, слегка подавшись вперед, и с сочувствием смотрели на них. Всем своим видом показывали глубокое сопереживание и тщательно скрывали желание уйти поскорее.

Мне ненароком вспомнились долгие посиделки с бабушкой в больнице. Мама собирала меня и тащила туда, чтобы потом оставлять скучать на лавочке. Я ковырял потрескавшиеся края, пока она с лицом матери Терезы проникновенным голосом расспрашивала больную о ее состоянии. И изредка пихала меня локтем, чтобы я тоже что-то пробурчал. В эти моменты я совсем не любил бабушку. Она так долго и нудно рассказывала о всяких неинтересных вещах, что я представлял, будто это совершенно чужая старуха. Ведь не могла она быть той, которая всегда улыбалась, готовила самые вкусные пирожки, чьи руки были теплыми и ласковыми.