Камень Небесный

Он считал, что хотя бы так поможет беднякам уцелеть после ночных заварушек Небесного Сокола.

Когда они вошли в деревню, алый диск солнца окончательно скрылся из виду. Но на смену ему в небе уже давно разливала белый свет луна. Сумерки приобрели привычный синеватый оттенок.

? Итак, вы на юг деревни. Проверьте там таверну. Вы… ? Берт указал на Рика. ? идёте на север. Проверьте постоялый двор. Надеюсь, вы помните, что я вам сказал. Остальные идут со мной.

Воины разошлись для выполнения приказа.

Спустя время Берт отстал от своей группы, чтобы проверить работу остальных.

? Что произошло, отец? ? спросил Берт.

? Чтобы вы все провалились в пучину Тёмной Матери. Чтобы Небесная Мать пустила на вас весь свой гнев! Будьте вы все прокляты! ? старик явно был не в себе.

? Что случилось?

? Там… ? старик указал на свой ветхий дом. ? Внук мой… ? и он зарыдал.

Берт мгновенно вбежал в дом. Изумлённый опустился на колени, тронул плечо мальчика, одетого в чёрное. Глаза того были закрыты, плечом и щекой он привалился к ножке стола. Берт услышал слабое дыхание.

? Слава Небесной Матери, жив! Сейчас мальчуган, потерпи. ? Берт взял его на руки и перенёс на старую кровать.

Осмотрев парнишку, понял, что к нему применили генадиз. На шее, будто его волокли, виднелись следы зелёного яда. Кожа повреждена, огромный кислотный ожёг покрыл всю шею.

? Мрази! Всё-таки придется мне сегодня украсить ворота.

Он достал бутылёк из кармана своего кожаного камзола, влил содержимое в полуоткрытый рот мальчишки. Через несколько секунд ребёнок задышал спокойно и размеренно.

Берт вышел на улицу, сделав глубокий вдох, чтобы снять напряжение. Его татуировка на шее в виде соколиного глаза переливалась при лунном свете. Такая была у всех членов культа. Её делали по случаю шести месяцев от рождения. Глаза Берта пылали огнём, в то же время желваки на лице яростно задвигались.

? Отец. Твой внук жив. Проснётся с утра, будет в порядке. ? он знал, что ему предстоит сделать и юркнул в соседний переулок, прямо во тьму.

Найти Рика ему не составило труда, а Лекс Оглинур всегда был с ним. На постоялом дворе слышалось веселье.

? Я к ней подошёл:” Мадемуазель, позвольте поцеловать ручку.” А она глаза вытаращила, скривилась, будто резко запахло отходами, назвала меня помойной крысой и вытолкала за дверь.