Ни слова правды

Но эти уж больно мелкие, иду, внимания не обращаю, потом гляжу: карлик смотрит на меня, голову задрал и орет:

– Погляди, какой мужик здоровый!

Ну думаю, тоже мне Бред Питт[12 - Слова Микки из фильма «Большой куш» Г. Ричи.] выискался, хотя росту во мне два метра ровно, Витька, тот чуть повыше будет. Мы когда с ним по улице идем, толпы на голову выше.

А потом у меня прозрение случилось – это не карлик: мужик взрослый смотрит на меня, голову закинул, а росту во мне не два, а все шесть метров.

И тут я понял: допился я – это бред.

А в бреду все можно: подхватил я крышу дома – как пушинка отлетела – и на часовню нахлобучил: от я каков. Тут вокруг крик – шум, народишко набежал, – смотрю местные милиционеры поспешают с копьями. Ну, думаю, щас пойдет потеха, возьму за ручку и закину за тучку[13 - Слова мишки из фильма «Варвара-краса, длинная коса» А. Роу.]. Как тут опять чего-то с миром сделалось, и стал я стремительно уменьшаться, упс – и я опять чуть выше остальных людей, только мало того, что в балахоне холщовом путаюсь, еще и вода из меня как из брандспойта хлещет во все стороны, жаль, пожара нет, а то бы залил.

Тут старшой из местной стражи и спрашивает:

– Ты чего, добрый молодец, паскудишь как басурман Тавазский? Вроде нашинских кровей, а ведешь себя как собака Каджикская или, того хуже, Мрассовец или Чих какой.

И тут вот честно, стыдно мне стало, и даже очень, вот вроде вокруг сон, а ведь свои же это.

Ну то, что они свои, они мне сразу и дали понять: заломили руки и давай бока древками копий охаживать, а старшой руками вовсю доказывать, что свой просто в доску.

Ну, я первое время терпел, власть все-таки, хоть и бредовая, а потом и делать ничего не мог: они меня балахоном скрутили и веревками, потянули куда-то: ну, знамо дело, на разбор.

Только в процессе воспитания мне стало очень больно, и понял я, что если это бред, то я его воспринимаю как действительность, и надо его воспринимать так, и воспринимать до выяснения: ни больше ни меньше.

А в отношениях с властью главное – покорность.

Я жалобно так, самого чуть на слезу не пробило, говорю:

– Ребята, я сам пойду, не волоките, а.

Старшой обернулся, сбавил шаг и буркнул что-то вроде:

– Оклемался, дурилка.

Бодро тащившие меня стражи порядка тащить стали потише, я даже смог ногами перебирать. Так мы до кремля дотопали, через открытые ворота внутрь вошли и к самому большому каменному дому, тоже со стеной, направились. Мне припомнилось: детинец вроде это называется.