Мне все равно

– Вы позволите мне попасть домой? – и рукой с ключами он указывает на дверь, к которой я прислонилась.

От неожиданности я открываю рот. Это возможно? Из 25 этажей выйти именно на его этаже! Из 200 квартир прислониться к двери именно его квартиры! Господи, он живет в моем доме!

Я срываюсь и бегу к лестнице. Быстрее, как можно быстрее! Хотя нужно было что-то сказать. А так, без объяснений – это подозрительно! Это чертовски, чертовски подозрительно!

Душ? Бокал вина? Почистить зубы? Кто это думал в моей голове? Продукты валяются в дырявом пакете в коридоре, а я лежу на кровати, широко раскинув ноги и руки, прямо в одежде, прямо в обуви с комками серого снега.

Мне уже нечем плакать. Усталость вот-вот распнет меня, и жуткие кошмары растащат меня на куски. А что потом? Так и продолжать жить, как будто ничего не случилось? С кровью на руках? «Так тебе и надо трусливая, жалкая, гадкая, мерзкая, слабовольная Полина! Ты упустила свой шанс на спасение! Ты упустила свой шанс на прощение! А теперь… гори в аду!»

__________

– Милая, у тебя какой-то странный голос.

Что-то случилось? – спрашивает мама, хотя мой голос абсолютно спокоен.

– Нет, мам. Ничего. Просто много работы.

– Жаль, что ты не едешь с нами. Солнце бы вмиг растопило все твои проблемы, – солнце – мамина панацея.

– В праздники больше платят, ты же знаешь. Потом… Как-нибудь потом съездим.

– У тебя всегда все потом. А стоит ли эта работа того?

– Мам, пожалуйста, не начинай.

Я просто зарабатываю деньги.

– Да-да, – обреченно бормочет она. – Но, милая, ты же знаешь, что не там твое место.

– Да. И что? – она никак не может смириться, что я не осилила стезю, выбранную мне ею.

– Ты пьешь витамины? – почувствовав агрессию в моем голосе, мама, видимо, решила не продолжать наступление.

– Я хорошо питаюсь. Не беспокойся.

– Сырая рыба – это не еда, – решила зайти с другой стороны.

– Зачем ты снова говоришь об этом?

– Снова?

– Неправильная жизнь. Неправильная еда. Я устала извиняться.

– Милая, тебе не за что извиняться! – но я слышу в ее голосе упрек.

– Напиши мне, как долетите, – я резко обрываю тему.

– Ну зачем ты так?

– Мама, я прошу тебя! Я не могу сейчас говорить об этом. Мне совсем, совсем не до этого, – и я чувствую, как комом в горле встало желание рассказать, поделиться, исповедаться.