Когда запоют мертвецы

Когда запоют мертвецы

Уна Харт

Universum. Магический реализм Уны Харт

Исландия, XVII век.

Юный семинарист Эйрик Магнуссон жаждет овладеть ведовством: управлять мертвыми, наводить мороки и подчинять бесов. А еще – помогать простым людям. Есть только одна трудность – Эйрику предстоит стать священником. Как совместить пасторские обязанности с магией и не попасть при этом на костер?

Девушка по имени Диса в маленькой рыбацкой деревушке приручает морское чудовище и узнает страшный секрет, который ломает ее жизнь. Она тоже мечтает о приключениях и колдовстве. Значит, им суждено встретиться.

История основана на фольклорных текстах о преподобном Эйрике Магнуссоне – реальном историческом персонаже, священнике и чернокнижнике.

Уна Харт

Когда запоют мертвецы

© Харт У., текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Пролог

Мое имя – Эйрик Магнуссон. Я старший сын законника Магнуса Эйрикссона и его жены Гудрун Йоунсдоттир. Моего прадеда Йоуна Арасона, последнего католического епископа Исландии, казнили вместе с двумя его сыновьями. Палач опускал топор на его шею семь раз – на камнях Скаульхольта до сих пор чернеет кровь моих предков.

Я был вторым ребенком у моей матери и первым, кто остался при ней. Мою старшую сестру Агнес похитили турецкие пираты за десять лет до моего рождения. До самой своей смерти мать ждала, что к берегу причалит корабль, который вернет ей Агнес. Когда на свет появился я, матушка верила, что теперь нашей семье улыбнется удача, потому что в тот же год в родные земли вернулась выкупленная из рабства Гудда-Турчанка – спустя десять лет заточения.

Матушка со мной не нежничала. Когда я был маленьким, в часы вечерних бдений[1 - В исландском языке существует специальное слово для вечернего времени, когда полагалось рассказывать сказки или истории – kv?ldvaka. Во время kv?ldvaka часто чесали овечью шерсть, поэтому и продолжительность kv?ldvaka измерялась «овчинами». В начале осени, когда дни еще длинные, kv?ldvaka длилась «одну овчину», по мере того как дни становились короче, количество овчин росло, в самые темные сезоны доходя до трех овчин. (Здесь и далее – прим. автора.)] у очага, вычесывая шерсть, она рассказывала мне страшные сказки. С младых ногтей я впитывал истории о детях, которых утаскивали под землю голодные драуги, об утонувших, проклятых, разбившихся насмерть или разорванных троллями малышах… Они всегда погибали или исчезали бесследно, как моя сестра.