Непотерянный край

Ростом метр девяносто, сто с лишним килограммов веса – при огромной рельефной мускулатуре; с красивыми чертами лица и неизменно спокойными серо-зелёными глазами; этот боец, казалось, вошёл в жизнь Екатерины прямиком с обложки журнала (быть может, женского журнала про мужчин – либо мужского о спорте). Как бы там ни было, но с профессиональными боями Дмитрий уже завязал. Теперь он решил посвятить себя… живописи. Ещё в детстве у Свободина был отмечен талант к рисованию, однако этому занятию он стал посвящать себя лишь на третьем десятке лет.

До этого же большую часть времени юного красавца занимали многочисленные девушки, а также его стремление быть физически сильным. И лишь приблизившись к тридцати годам, Дмитрий стал ценить творчество больше, нежели грубую силу, а преданность – больше, чем количество приятных знакомств. И Свободин не мог не чувствовать, что Екатерина, в страстных объятиях которой он в данный момент пребывал, была очень ему предана. И почему-то эта её преданность стала становиться всё сильнее и сильнее именно… с лета минувшего года…

– Спасибо, что ты со мной, – крепко прижимаясь к Дмитрию всем своим телом, прошептала ему на ухо Екатерина.

 – Ты мне очень нужен…

– И ты мне нужна, – тихо ответил Свободин, нежно целуя девушку в шею. – Ты моя любовь… и моя муза.

– Но ты же не собираешься рисовать меня в таком состоянии? – Катя с надеждой посмотрела Дмитрию в глаза. – Ведь я выгляжу ужасно!

– Не говори так, – Свободин легонько прикоснулся губами к губам девушки.

 – Для меня ты всегда прекрасна… И я снова взял с собой твой незаконченный портрет.

Лёжа на спине в объятиях своего мужчины, Горелова повернула голову направо и пристально посмотрела в сторону прихожей, которая виднелась сквозь незапертый дверной проём. На тёмно-коричневом деревянном столике в коридоре лежал плотно свёрнутый ватманский лист, стянутый тоненькой канцелярской резинкой. Левее, на вешалке гардероба, Катя увидела лёгкую тёмно-синюю полиэстеровую куртку Свободина.

И она была испачкана в строительной пыли.

– Дима, а почему ты куртку не постираешь? – Горелова удивлённо посмотрела в глаза мужчины.

– Я уже много раз её стирал, – серьёзно ответил Свободин, – но эта пыль почему-то не отстирывается. У меня такое впервые в жизни.

– Надо же… – задумчиво произнесла девушка, переводя взгляд с испачканной куртки на безупречное лицо её хозяина.