Осанна!

Карманы набиты старым хламом воспоминаний, многие из которых лишь причиняют боль, оставляя за собой только шрамы и рубцы, но не стоит, однако, переживать: как сказал однажды Томас Харрис, что шрамы-это единственное напоминание того, что прошлое не было всего лишь сном. Воспоминания – это опыт прошлых лет. Мы становимся сильнее, хитрее, обретаем независимость от всеготого, что нас пугало. Теряя страх, мы обретаем уверенность в себе, а это значимое событие в жизни каждого. Порой я рад тому, что мои воспоминания печальны.

Всегда возникает шанс стать лучше, чем прежде.

Смотришь назад, сквозь годы, и чувствуешь себя камнем под напором волн. Эти волны шлифуют меня, сглаживают наросты бесцельно прожитых лет. Делают меня ярким и привлекательным для других.

Воспоминания – это щит, это и есть граница, по уставу которой мы живём. Этот устав – есть сама суть моего внутреннего мира. Это естество духа, мой стержень. Это внутреннее я.

Я встречал многих людей, которые меняли свою суть. Ничего хорошего из этого не вышло.

То, что живёт внутри нас, нельзя убить, можно лишь оглушить пустыми надеждами или обещаниями, но это настолько чистое создание, что порой удивляешься и гордишься собой. Время от времени мы меняем своих Богов, но голос внутри нас чист как молитва, и он не даст сбиться с пути. Стоит только остановить время на мгновение, бросить дела и взглянуть в себя, поговорить с собой и сразу станет ясно, что лучшего собеседника или советника не найти. Люди, пожив жизнь, так и не узнают себя, хотя у каждого из нас есть шанс. Тех, кто смотрит в себя, заключают в больницу, называя их поведение болезнью или проклятьем, но это дар, пусть даже он им и ломает жизнь.

Молитва – это первый признак веры. Стоит попробовать помолиться и признаться в своей беспомощности, хотя бы себе, и мы тут же себя отблагодарим. Хотя, все зависит от точки зрения. Какой бы она не была – она должна у Вас быть, и потом, стоя на грани, мы сделаем верный выбор. Если мы не верим в себя, то это совсем не значит, что не верят в нас.

Ни одна внутренняя борьба не проходит без слёз. Приходится отказываться от того, к чему привык. Отказаться от «течения» не так просто. Если кому-нибудь посчастливится увидеть мужские слёзы, я уверен, что они будут идти из глубины души, пускай они даже от ветра или от пепла. Если душа болит – значит она живёт, значит и не стоит скрывать слёзы.

Я почти никогда не плакал. Мне казалось, что это чувство во мне атрофировано, но я, к моей радости, ошибался.