Жизнь начинается после смерти

Жизнь начинается после смерти

Юрий Павлович Елисеев

Фантастическое повествование о путешествии автора в Загробный мир, где он становится свидетелем и невольным участником, скандальных разборок в Эдеме. Рассказы о знакомстве с Данте, о сонмах грешников, нехристях и святых, попавший в водоворот событий, об опасностях и приключениях в Астрале, о мириадах параллельных миров, а так же некоторые неточные подробности об исторических личностях и событиях, оставим на совести автора, ибо он утверждает, что так всё и было.

Юрий Елисеев

Жизнь начинается после смерти

И слаб воображения полёт

Тогда мои желания и волю

Я отдал произволу той любви

Которой солнце движется и звёзды.

    (Данте Алигьери)

Часть 1: Откровение

Глава 1

– Туда немного лазеек и закручено всё до чертиков. И не каждый, ты понимаешь какая хреновина, доходит туда своей волей.. – дед наклонился и, ковырнув суковатой палкой в край костра, выпихнул на пожухлую от жара траву, увесистую, похожую на кусок угля, картофелину.

Он встал на колени и потянулся к добыче. Едкий дым застил ему глаза, жар нешуточно скручивал седые волосы; мне показалось, что ещё немного и огонь, всерьёз займётся его шевелюрой. Похоже дед не замечал этого. Схватив ещё поддёрнутую мерцающим пеплом «древлянку», дед Михаил проделал несколько быстрых жонглёрских манипуляций, пытаясь остудить её, но вожделение взяло верх и он, нетерпеливо разломив дымящуюся картофелину, шумно и глубоко вдохнул горячий запах и возвестил:

– Вот ради чего я вернулся! – он оглянулся на меня и счастливо засмеялся, обнажив свои белоснежные зубы.

Пока старец поедал картофель, ловко орудуя языком, чтобы не обжечься, меня, и без того измученного многочисленными подозрениями, посетила мысль о том, что когда, все члены нашей семьи провожали деда в последний путь: я точно помнил – зубов у него не было, он лежал на столе и его приоткрытый рот был похож на пещеру..

– До чего же сладка, любо!.. – голосом блудливого повесы пропел утоливший свою страсть дед и, как старый матершинник, ни с того, ни с сего, загнул одну из своих многоэтажных композиций.

Стало сразу покойно и уютно, как в детстве. Это был он.

– Зубы у тебя свои, что ли, или, как у меня, протезы? – спросил я, когда отзвучал последний аккорд «Богадушумать».

Дед снисходительно посмотрел на меня с превосходством гения. И где он только научился этому, воспитанный в понятиях казацкой вольницы. «Сейчас соврёт» – подумал я.