Воспоминания мертвого пилота

Прямой удар в бетонный водосборник превратил рабочее место капитана Васильева в смесь алюминия, стекла, искорёженного навигационного оборудования и окровавленных частей его тела.

Бортовой техник, сидевший во время последнего захода на посадку между мной и правым лётчиком, согнулся пополам. Ремень безопасности уберёг Гену Рыбникова от вылета через лобовое стекло, но от резкой остановки самолёта он ударился лбом о приборную доску и погиб. Его руки безжизненно повисли, а с головы, на спину лежащего под ним радиста, капает кровь.

За минуту до столкновения самолёта с колодцем, сидевший за спиной правого лётчика бортовой радист прапорщик Оноприенко, отстучал азбукой Морзе донесение о нашей посадке в штаб Пятнадцатой флотилии Тихоокеанского флота, поднялся со своего рабочего места и пополз под креслом бортового техника в стеклянный нос самолёта к штурману. Он очень хотел посмотреть как я посажу самолёт на одну основную стойку шасси. Быть в неведении о происходящем казалось прапорщику гораздо страшнее, чем видеть опасность в глаза. Во время удара Оноприенко влетел к Васильеву в кабину и был раздавлен панелями с навигационным оборудованием рухнувшими на него.

Второй пилот Сергей Коваленко сидит без головы. Её, вместе с наголовником кресла, срезало рваной обшивкой фюзеляжа. Голова лежит с открытыми глазами на столе у радиста. Наушники съехали набок. Ветер шевелит его русые волосы. Красивый был парень. Высокий, плечистый, белокожий. Даже тропическое солнце Вьетнама не смогло оставить загар на его теле. Сергей так и не успел мне сказать, сколько денег сдали вьетнамцы за перелёт на нашем самолёте из Ханоя в Хошимин.

Перед вылетом старший лейтенант Рыбников разместил в десятиместной герметичной кабине тридцать человек местного населения. Разрешения на их перевозку у нас не было. Я не переживал о том, что меня поймают с ними в Ханое. Был уверен, что не успеют. Борттехник привёл «левых» пассажиров непосредственно перед запуском двигателей. Не волновался я и за Хошимин, потому что собирался открыть грузовой люк и высадить их на рулёжной дорожке, не довозя до здания аэропорта. Но по пути в бывшую столицу Южного Вьетнама нам предписывалось залететь в портовый город Хайфон, где нас ожидал груз, пришедший морем из Союза. За Хайфон я слегка волновался. Там мы могли быть подвержены проверке законности нахождения иностранных граждан на самолёте Министерства обороны СССР.